Затем, придерживая одной рукой, заведенной за спину, складки бархатного занавеса, элегантный конферансье, один из инженеров управления, объявил, что сейчас участница гэсовского хореографического кружка Елена Шагина и артист балета (было названо одно из столичных имен) исполнят — «Испанский танец».
И едва успел тяжелый занавес открыть сцену, как змеящимся огненно-разноцветным вихрем, с четким и зазывающим пристукиванием кастаньет, вынеслась Леночка Шагина, и сразу вслед за нею — ее партнер, высокий, гибкий, знойно-черноволосый, с белым от пудры лицом, одетый тореадором.
И началась бешеная, страстная и древняя, как само человечество, пантомима заманивания, убегания и неотступной мужской погони.
«Испанский танец» встретили горячо. Леночке и ее партнеру пришлось несколько раз выходить и раскланиваться.
Многие и многие задавали себе вопрос: а как же все-таки случилось, что ее партнером — этой девушки из самодеятельности, техника Леночки Шагиной, — стал известный московский танцовщик? А случилось это очень просто.
Вернувшись после просмотра к себе в гостиницу, артистка сказала, что она будет исполнять фрагменты из «Лебединого озера» с Асхатом Пылаевым: во-первых, это доставит чувство гордого удовлетворения всем кружковцам. А во-вторых, и это самое главное, укрепит веру в свои способности к танцу в этом замечательном парне.
— А иначе его талант пропадет здесь. Он и так уже «переросток».
— Понимаю. Но не ошибаешься ли ты? Как бы он не подвел тебя, — усомнился артист.
— Не беспокойся.
И когда она рассказала ему в своих общепринятых у артистов балета кратких и точных терминах, что такое Асхат Пылаев как танцовщик, то ее партнер даже сам загорелся поскорее увидеть его в классическом танце с нею.
— А тебя я прошу: выступи с этой девушкой. Испанский у нее получается, — сказала артистка.
«ЗИМ» Рощина был в полном ее распоряжении. Она созвонилась с Зинаидой Петровной, и они успели-таки изрядно поработать. Состоялись две репетиции, уже с оркестром.
Валентину Трофимовну умиляло то, что Асхат прибегал на репетицию прямо с работы, в синей спецовке, со слесарным ключом в кармане.
Они репетировали с ним «в полную ногу». Но дивили его эти репетиции!
Совсем не то требовала от него Зинаида Петровна. «Мягче! Острее! — бывало, кричала она ему. — Держи спину во время туров! Выше ногу!..» А здесь — все, все иное!
Конечно, и приезжая балерина показывала ему основные положения корпуса, головы, рук и ног, отдельные движения их будущего танца такими, какими она хотела их видеть. Но не это волновало ее. Как раз в силе его ног, в способности его верно «исполнять» музыку, в том, что не подведет ее его «поддержка», в его «техничности» — во всем этом она была уверена. Но не о том настойчиво, как бы навечно внушая, говорила она ему напоследок: