На большой реке (Югов) - страница 3

После, когда между Рощиным и Бороздиным возникла большая, что-то очень быстро завязавшаяся дружба, Леонид Иванович ввел в их дружеский обиход одну ставшую привычной шутку. Здороваясь с хозяйкой, он сперва делал движение, как бы намереваясь поднести ее руку к губам, но она знала, что, не донеся, он опустит руку и сокрушенно покачает головой. А Наталья Васильевна рассмеется.

В дни воскресных выездов на остров и на рыбалку странное чувство тайной и едкой обиды на Рощина закипало у нее в сердце. Рощин, при его внимании к женщинам, почти галантности, должен был хотя бы раз уговорить Бороздина провести день всем вместе, эта мысль не оставляла ее. И в конце концов она осудила Рощина: «Невежливо! Максиму простительно: он ведь этим разным тонкостям и целованию ручек не обучался...»

И однажды Наталья Васильевна не сдержалась и со свойственной ей прямизной уколола Рощина. Это было ранним утром, полный шар маслянисто-переливчатого солнца еще невысоко стоял над дымчатой синевою поросших лесом сопок и утесов правого берега. На солнце еще можно было смотреть. Волга была чиста, величественно-огромна, прохладна. Лишь кое-где зеркало обширного плёса рябил еле ощутимый ветерок. Как всегда, моторка Степы обогнула остров и пристала с той стороны, обращенной на юг, прямо против гор. И не успел Стела подтянуть мягко врезавшуюся в песок лодку, Светлана и Наташка перепрыгнули полосу воды и уже стояли на песчаной рёлке и, ухватясь за носовую цепь, помогали Степе тянуть. Рощин, стоя в лодке, благодушным окриком приостановил их:

— Ну, ну, несовершеннолетние и инвалиды гражданской войны, полегче: надорветесь! Дайте сперва слону с корабля сойти!..

Он ступил прямо в воду в своих высоких болотных сапогах и протянул руку Бороздиной. Но она с той же легкостью, как девочки ее, спрыгнула на песок и словно бы не заметила его руки:

— Не беспокойтесь, Леонид Иванович, не старуха еще!..

Она хотела произнести эти слова просто, с легким задором и смеясь, но это не совсем получилось у нее. Словно бы занозу вынимала из сердца...

Выпрыгнув, она повернулась лицом в сторону лодки и стояла, чуть сощурясь от солнца, откинув голову. В свои тридцать семь лет Бороздина была очень стройна. Нет, не то, — она была ладная, статная. О худенькой, о худощавой женщине народ не говорит «статная».

Однажды старуха колхозница была у Бороздиных. Ей очень понравилась образцовая чистота и какой-то светлый порядок, царивший и в домике и во дворе у председателя райисполкома. И особенно хвалила она «председательшу», когда узнала, что у нее нет домработницы, а управляется и с двумя детьми, и с коровой, и со всем хозяйством сама. С каким-то ласковым, материнским восхищением смотрела она на Бороздину и как бы долго не решалась что-то сказать ей. А потом, наконец, решилась и с глубокой убежденностью молвила: