Товарищам Вани Упорова неизвестны были те совсем особые причины, в силу которых парню до сих пор не удавалась его прическа: год назад, еще в деревне, он сильно опалил волосы на пожаре, и с тех пор они росли у него какие-то жесткие и неукладистые, стояли дыбом.
Упоровы в колхозе жили на отшибе — на окраине большого степного села. Мать, Федосья Анисимовна, вдовела уже пятый год. Ваня был младший сын. Работал слесарем в МТС. А старший, Федор, находился в армии, служил в летных частях. Федосья Анисимовна была примерной колхозницей и депутатом сельсовета, хотя грамоты была и небольшой.
Вдовство ее было честное, суровое, трудное. На селе ведь вся жизнь твоя как под стеклом. Чуть что — и осудят... Однако никто и никогда не молвил худого слова о Федосье Упоровой.
В старину таких вдов в народе звали «хрустальными».
Вся ее жизнь была в детях. «Сыны!» — с какой-то особой гордостью произносила она, показывая иной раз их снимки кому-либо из соседок.
У обоих ребят Упоровых, и у старшего и у младшего, с детства было какое-то неистовое влечение к технике, к двигателю, к машинам.
С некоторых пор с согласия матери стал Ваня Упоров копить деньги на покупку мотоцикла. Ради этого бросил даже курить, к чему уж было пристрастился.
То была его заветная мечта, особенно когда он прочел в журнале «Техника — молодежи» соблазнительное описание нового мотоцикла.
Уж и наслышалась же мудреных слов бедная Федосья Анисимовна, пока ее меньшой разучивал заглазно и запуск и управление еще не купленного мотоцикла!
— Кур-то, кур-то сколько передавишь в Горееве! — восклицала, добродушно смеясь, Федосья Анисимовна. — Ущербу (она произносила по-волжски: «ушшербу»), ущербу-то сколько будет общественному птицеводству; попадет нам от товарища Бороздина!
...Мотоцикл даже и в снах стал преследовать Ваню Упорова.
Однако деньги на покупку его что-то уж очень долго не могли накопиться. И тогда вдруг оказалось, что Буренушка у Федосьи Анисимовны вот-вот «заяловеет», перестанет доиться, а потому уж лучше ее продать — купить новую. Сказано — сделано. А потом оказалось, что не так-то уж и нужна им корова — ведь двое всего семья-то! — и Федосья Анисимовна «коровины» деньги отдала на покупку мотоцикла.
И Ваня был не в силах отклонить эту материнскую жертву.
Наконец в солнечный июльский день, в воскресенье, Ваня Упоров, внешне деловито-спокойный, слегка покрикивая на табунок болельщиков-ребятишек, бежавших за ним, вывел своего синего стального коня на «обкатку» — к высокой ветряной мельнице, в степь.