Наталья Васильевна грустно и язвительно пошутила:
— Мы нужны, как воздух, нас и не замечают, как воздух!
Все рассмеялись. В общем смехе неучастником был один лишь Сатановский. Он только усмехнулся натянуто, словно бы для приличия.
Наталья Васильевна с тревогой на него посмотрела.
— Ананий Савелыч, — сказала она заботливо, — чай-то у вас совсем остыл, дайте-ка налью вам горячего...
Сатановский слегка вздрогнул, когда она обратилась к нему. Явно стараясь преодолеть охватившую его сумрачность, он с учтивым поклоном поблагодарил ее, но от чая отказался и попросил разрешения встать.
Выйдя из-за стола, он закурил возле распахнутого окна, задумчиво глядя на улицу...
Рощин подсел к Бороздину и тихонько сказал ему, показав глазами на Сатановского:
— Ты это, Максим, неудачно насчет жены-то заговорил с ним... Я с его личным делом знаком: жену у него в сорок втором на Украине в гестапо расстреляли...
А за чайным столом тем временем вспыхнул семейный конфликт.
Агна Тимофеевна ласково спросила Светлану, не жалко ли ей расставаться со Староскольском. Друзьям Бороздиных было известно: если Светлана окончит с золотой медалью, то учиться будет в Ленинградском политехническом, на гидротехническом факультете; ее давно ждут, как родную, желанную дочь, брат Максима Петровича и тетя Анна, оба бездетные. Для нее уже приготовлена отдельная комната.
Наталья Васильевна юность свою провела в Ленинграде, там окончила педагогический, и оттого, что дочь как бы повторит ее юность в любимом городе, она испытывала чувство необыкновенного счастья.
— Вот, Светланочка, — сказала Агна, — скоро уж и думать о нас забудешь: останемся мы тут, в песках, на дне моря! А ты по Невскому стук-стук-стук каблучками.
В ответ Светлана тряхнула головой и ясным, уверенным голосом произнесла:
— Не каблучками стук-стук по Невскому будет ваша Светланочка, а в резиновых сапогах глину в котловане месить. — И, вытянув перед собой ладонь, манерно, с детским вызовом поклонилась Агне Тимофеевне и матери.
— Да-а-а!..
Лицо матери так и взялось алыми пятнами. Рука ее придерживала кран самовара, но, обомлев, Наталья Васильевна забыла, что надо закрыть его, и кипяток с шумом переполнял чайник.
Кулагина протянула руку и завернула кран.
— Светлана! — жалобным возгласом вырвалось у Бороздиной. — Да ты что это сказала? Да такими вещами разве шутят? Шутила бы, да уж не этим!..
— А я и не шучу, — раздельно и строго сказала дочь. Она сидела бледная, выпрямившись. Чувствовалось, что она решилась на все. — Ни в какой я Ленинград, мама, не поеду. Останусь здесь. Поступаю на курсы гидротехников-водопонизителей. Вот и все!