«Ишь ты что придумал!» — нахмурился Сергей. Он ожидал от него какого-нибудь другого хода, но и против этого ему было что возразить.
— Значит, защищались? Охотничьим-то ножом? Ударами в спину? Вы же его с собой в машину заранее взяли. Ведь не на охоту ехали!
— Я постоянно хранил его в машине.
— Опять неправда. Ваша домработница нам сказала, что всегда держала его на кухне, пользовалась им для разделки мяса и рыбы… Нет, Пестряков, оба преступления вы совершили преднамеренно, обдуманно, хладнокровно. Уговорили Тимошкову поехать с вами якобы в милицию и в тихом безлюдном местечке убили. Я не слишком отклонился от истины?
Пестряков, не поднимая глаз, молча кивнул. Приумолк и Ракитин. Всё раздумывал: как мог этот образованный, занимающий солидное положение человек пойти на такие тяжкие преступления?
— Что же толкнуло вас на это? — спросил Сергей. — Разве в чём-нибудь нуждались?
Пестряков вскинул голову, посмотрел на него долгим взглядом и устало выдохнул:
— Так уж получилось.
— А всё-таки?
— Быть у огня да не обжечься?.. Сначала, конечно, и в мыслях не держал, чтобы польститься на эти проклятые билеты… Для интереса покупал их понемногу. Потом завидно стало: другие, смотришь, всё выигрывают, а я и впрямь оказался рыжим. Захотелось тоже — машину заиметь, больше денег, чтобы, знаете, с шиком пожить! Вот и стал приглядываться к актируемым билетикам. — Пестряков незаметно для себя увлёкся, глаза заблестели. — А они, понимаете ли, тысячами через руки плывут! Так и липнут, так и соблазняют. Подвернись подходящий момент — и они твои!..
Пестряков вздохнул.
— Ну, что же вы замолчали? — суровым тоном спросил Ракитин. — Продолжайте!.. Значит, билеты к вам так и липли. А Ирина заметила. И что же вы сделали?
— Зря, конечно, руку на неё поднял. Да ведь ни на какие посулы не шла… Отъехали мы немного от остановки, и я предложил: давай, мол, к Анютиной роще свернём, поговорим ещё. Она согласилась. Там, у рощи, и ударил её ножом… Прямо в машине…
— А Ирина любила вас. Беспокоилась за вашу судьбу…
Пестряков побледнел, отвернулся.
— Ну а часы-то зачем с неё сняли? — спросил Ракитин.
— Не пропадать же добру, — глухо ответил Пестряков.
…Когда Сергей вышел на улицу, горькое чувство от разговора с Пестряковым несколько растаяло. Он закурил и медленно двинулся к отделу. Уже темнело. Под ногами шуршали первые опавшие листья. И в их шорохе, в быстро сгущающихся сумерках и остывающем воздухе чувствовалось приближение осени.
«Как быстро пролетел месяц!» — подумал Сергей, прибавляя шаг.
Он пошёл в отдел и сразу направился к Шатрову. Тот был ещё у себя. Он сидел за своим рабочим столом низко склонившись над бумагами и красным карандашом делал в них какие-то пометки. Увидев Ракитина, он поднял голову, выжидающе посмотрел на него…