Безумные зрачки Глазунова закатились. Он выронил нож и тоже рухнул рядом с ней.
— Слизняк, — презрительно сказал Верховский, увидев представшую перед ним картину. — Подбери платком нож, — обратился он к застывшему у порога Бесу, — и доведи дело до конца, прикончи девчонку.
— А что потом?
— Заполни на неё и журналиста гостевые карточки, всех наверху гони в шею и звони в милицию: мол, вот до чего людей ревность доводит. Пальчики-то на ноже не твои останутся. Понял?
— Понял, — усмехнулся Бес. Он взял носовой платок в руку, осторожно поднял с пола нож, шагнул к очнувшейся девушке. В тот же миг дверь в комнату с грохотом распахнулась, и кто-то тяжёлый обрушился на него, выбив нож из руки. Падая, Бес ещё успел провести освобождающий от захвата сзади болевой приём, но уже в следующую секунду другой неизвестный ему противник ловко защёлкнул на его запястьях наручники.
Верховский попятился к двери.
— Позвольте, позвольте, — срывающимся голосом пробормотал он, ошеломлённый стремительностью случившегося, — я здесь случайно…
Но ему преградили путь.
— Разберёмся!
В комнату стремительно вошёл Корнеев.
— Кто вы такой? — обратился он к Верховскому, краем глаза поймав распростёртого на полу Глазунова и хлопотавшую над ним Наташу.
Верховский церемонно представился.
— Я уже объяснил вашим сотрудникам, — поспешно добавил он, — что оказался здесь случайно. — И протянул руку к нагрудному карману. Её тут же перехватили.
— Обыскать! — коротко приказал Корнеев оперативникам. — Быстро врача сюда и понятых!
Он шагнул к журналисту.
— Что с ним? — спросил Наташу.
— По-моему, обморок, — сквозь слёзы ответила девушка. — Вероятно, одурманили наркотиком.
Она похлопала Глазунова по щекам.
— Ну очнись же, очнись!..
Веки Глазунова дрогнули, он глубоко вздохнул, застонал. Ощутил невероятную боль в голове и груди, услышал шум борьбы, чьи-то злобные возгласы… Затем почувствовал, как кто-то осторожно приподнял его голову, положил её на что-то мягкое и тёплое и засунул в рот таблетку. Потом по щеке прокатилось что-то влажное — то ли капли воды, то ли слёзы…
Он попытался открыть глаза и сквозь мутную пелену скорее угадал, чем увидел, что лежит на коленях Наташи и кто-то уж очень похожий на капитана Корнеева подносит к его рту стакан с водой.
— Володенька, милый… Ну проглоти эту таблеточку, — словно издалека доносился умоляющий голос Наташи. — Проглоти, и всё будет хорошо!
Он с трудом разомкнул губы, давясь, проглотил таблетку. А в ушах, растворяя боль в груди и голове, продолжало звучать: «Всё будет хорошо… Хорошо!.. Хорошо…»