— Нет! Я знаю, что однажды ему предлагали кучу денег, но он отклонил предложение.
— Но тем не менее тебе он не нравится, или я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься. Мне он, действительно, не особенно нравится, но это все равно дела не меняет. Он чертовски прилежный полицейский, и о нем нельзя сказать ничего плохого. Есть и другие у нас, кого я не очень уважаю, но разве это имеет какое-нибудь значение? И к чему ты, собственно, клонишь?
— Не кажется ли тебе подозрительным, что он чересчур поспешно забрался ко мне в квартиру после этого звонка?
— Но ведь ему приказали это сделать!
— Он мог для начала связаться со мной. Все знали, где меня можно найти.
— Неужели тебе непонятно, что исчез материал, а он обнаружил у тебя эти пять тысяч, происхождение которых ты никак не мог объяснить.
— А ему не пришла в голову мысль, что эти деньги могли мне подбросить?
— Нам всем приходила в голову эта мысль, Реган. Этот вывод напрашивался сам собой. И возможно, мы могли бы сделать что-нибудь, если бы ты повел себя иначе…
Он умолк и лишь покачал головой.
— Но ты теперь будешь смотреть без предубеждения на это дело? — тихо спросил я Джерри.
— Конечно!
Я допил кофе и произнес:
— Если захочешь со мной связаться, действуй через Данингера.
— А чем ты сам собираешься сейчас заняться? — поинтересовался он, но его вопрос на этот раз прозвучал как-то фальшиво. Это уже нельзя было назвать доверительным разговором двух полицейских.
— Какие-то события за последнее время все-таки произошли.
— Какие?
— Кто-то ведь должен был занять место Маркуса в этой преступной организации.
Остаток дня я потратил на то, чтобы обойти известные мне рестораны и чтобы показать всем, кто меня знал, что я вновь на свободе.
Мне необходимо было время.
Но время нужно всем. А к боссам преступного мира просто так, запросто, не подойдешь. Поэтому я и решил проявить активность, чтобы все пришли к выводу, что я веду поиски, ну а люди, с которыми мне уже доводилось сталкиваться, убедились, что я веду интенсивные поиски и что меня не так-то легко остановить.
Вскоре обо всем этом узнают и те, кому нужно, и им это не понравится. Безусловно не понравится, но сделать они ничего не смогут. Вернее, они смогут сделать только одно — попытаться меня прикончить.
Вернувшись домой, я ощутил себя усталым и разбитым. Встав под душ, я смыл с себя грязь и пот, накопившиеся за день. Затем, не вытираясь, побрился, надел халат и вышел на кухню, чтобы достать холодного пива и сандвич.
Еще долго стоял я у окна, жевал сандвич и раздумывал. Вечер был спокойный, и движение на улице почти прекратилось. Но по своему опыту я знал, что за ночь произойдет от десяти до пятнадцати загадочных смертей, несколько убийств, несколько сот стычек и драк с применением ножей и огнестрельного оружия.