Я подождал минут пять, пока не кончилась передача, точнее, кто-то выключил радио. Открыл дверь и вошел в бюро. Рейни сидел ко мне спиной. Разложив деньги по кучкам, он заносил цифры в тетрадочку красного цвета. Я тихо прикрыл дверь и задвинул засов.
Рейни не услышал, как я вошел, — он медленно считал деньги. Я подождал, пока он не добрался до пяти тысяч, и лишь тогда произнес:
— Неплохая сегодня выручка, не так ли?
— Заткнись! — рявкнул Рейни, не оборачиваясь и продолжая приятное занятие.
— Рейни… — проронил я мгновение спустя.
Его пальцы замерли. Он медленно повернул голову и посмотрел через плечо. Мне была видна только верхняя часть его гнусной физиономии, и я попытался вспомнить, не эту ли харю я видел в окошке автомобиля, когда меня пытались пристрелить. К сожалению, я так и не пришел ни к какому выводу. Человека с такой внешностью даже родная мать не сочтет симпатичным. Злобный взгляд, выражение жестокости и недоверия превращали его лицо в ужасную маску. Из-под нависших мясистых век холодно поблескивали свинячьи глазки, такие же бесчувственные, как два стеклянных шарика. Сразу было видно, что с таким типом лучше не встречаться на узкой тропинке.
Я небрежно прислонился к двери. Рука в кармане сжимала рукоятку пистолета. Рейни, видимо, решил, что я не вооружен, и сразу же сунул руку под пиджак. Не вынимая руки из кармана, я стукнул пистолетом по косяку двери. Звук, правда, получился глухой, но тем не менее сразу дал ему понять, что у меня за игрушка. Он застыл и не дергался.
— Вы еще помните меня, Рейни?
Он промолчал.
— Конечно помните, — попробовал купить его на требухе. — Мы же виделись сегодня на Тридцать третьей улице. Я стоял у витрины, а вы в меня стреляли. К вашему несчастью, пули прошли мимо цели.
Его нижняя губа отвисла, а глаза расширились. Продолжая держать руку в кармане, я приблизился к столу и вытащил револьвер, приклеенный скотчем у него под столом.
Наконец, к Рейни вернулся дар речи.
— Какой бес в вас вселился, Майк Хаммер?
Я смахнул деньги на пол и уселся на стол.
— Отгадайте сами.
Рейни посмотрел на упавшие деньги, потом перевел взгляд на меня. Появившееся на его морде удивление вновь уступило место злобному и жестокому выражению.
— Убирайся отсюда, пока я тебя не разделал на отбивные! Вон отсюда, вонючая ишейка!
Он даже приподнялся на стуле.
Я ткнул его в лицо рукояткой его же собственного револьвера. Удар усадил его обратно на стул, а на правой щеке мгновенно появился синяк.
— Вы кое-что забыли, Рейни, — холодно усмехнулся я. — Вы забыли, что со мной нельзя разговаривать так, как вы привыкли говорить с другими. Вы забыли, что я сумел пережить всех, кто готовил мне место в красивом дубовом гробу.