Трудно было что-либо понять из-за его улыбки.
— Ты уже получил ключ?
— Нет.
Он протянул мне сверкающий кусочек меди. Я автоматически взял его и посмотрел на номер, выбитый на нем: 808.
— Я специально заказал его для тебя, — сказал он.
Из всех сил я старался быть злобным, неприятным.
— Да перестань ты, Нэт.
Он не поддался на грубость.
— Не благодари меня, я знал, что ты вернешься.
— Заткнись!
Боль отразилась на его лице.
— Семь лет, Нэт. Это столько арендной платы!
— Поэтому я для тебя понизил ее до одного доллара в год, пока ты не вернешься.
Я взглянул на ключ, чувствуя, как опускаются мои плечи.
— Нэт…
— Пожалуйста, не говори. Просто бери. Помнишь, когда ты его отдавал? Вспомни Корни и тех людей.
— О’кей, Нэт.
Лицо его утратило выражение напряженности, он опять улыбнулся. Я сказал:
— Спасибо, дружище. Ты никогда не узнаешь…
Он тихо засмеялся и сказал:
— О, узнаю. Всего будет семь долларов. Семь лет — семь долларов.
Я вынул десятку и положил на стол. На полном серье- зе он дал мне сдачу, квитанцию, затем сказал:
— У тебя есть телефон. Вот его номер. Никаких «спасибо», Майк. Стрикленд приходил с несколькими сотнями, которые он должен был тебе, и оставил их мне. Из них я заплатил за телефон. У тебя еще кое-что осталось, если все тщательно подсчитать.
— Оставь их для служебных целей.
— Как я рад тебя видеть, Майк.
— Ия, Нэт.
— Ты неважно выглядишь. Дела идут как и прежде, Майк?
— Никогда больше не будет, как прежде. Будем надеяться, что все будет лучше.
— Уверен в этом, Майк.
— И все равно спасибо, приятель.
— Для меня это только удовольствие, Майк.
Я посмотрел на ключ, сжал его в кулаке и направился к двери. Меня окликнул Нэт:
— Майк.
Я повернулся.
— Велда…
Он пристально смотрел мне в глаза.
— Ты из-за этого вернулся?
— А что?
— Я слышал много всяких рассказов, Майк. Дважды даже видел тебя. Знаю, почему ты ушел, знаю, почему вернулся. Я ждал, потому что знал, что в один прекрасный день ты появишься. Итак, ты вернулся. Ты не похож на себя прежнего, за исключением глаз. Они у тебя вообще не меняются. Сейчас ты весь избитый, кожа да кости, но глаза прежние, и это очень важно.
— Неужели?
Он кивнул:
— Для кого-то.
Своим ключом я открыл замок. Это было похоже на возвращение в то место, где ты родился, где все помнится до мельчайших подробностей.
Ее стол в приемной, пишущая машинка закрыта, стопка писем, с тех пор ожидающих ответа, последняя записка, которую она оставила мне, все еще лежала у телефона.
Корзина для бумаг была там, куда я отшвырнул ее ногой, два стула для начальника и старинная скамья, которую мы приспособили для посетителей, были перевернуты, в таком положении я их оставил.