Наш химик протянул мне мешок с печеньем, вскочил и сел на край стола.
— Похоже, ты ввязался в большое дело?
— Грэди назвал тебе лимиты?
— Никаких. Максимальное сотрудничество. Я передал в Лондон и Париж. Они готовы, если будет нужно, действовать. Мартин отдал приказ в банк, чтобы не было никакой задержки. У тебя есть план работы?
— В настоящий момент пет. Когда придет Дон, возможно, появится.
Дон Лоис точен в свиданиях. Это симпатичный парень, с носом, не совсем поставленным на место, с небольшим шрамом, который кокетливо приподнимает ему бровь, и почти невидимой, тонкой, элегантной линией на щеке — воспоминание о рисунке, который ему сделали бритвой, когда мы вместе были на границе. Хороший парень, которого приятно иметь рядом, один из немногих, оставшихся ог старой гвардии.
Он улыбнулся и протянул мне руки.
— Салют, старик… Рад тебя видеть.
Я крепко пожал ему руку, очень крепко, улыбаясь, в свою очередь.
— Будем надеяться, что ты не переменишь мнение, когда почувствуешь запашок.
Он небрежно пожал плечами, что указывало на его настроение.
— После того, что мне пришлось испробовать, все остальное кажется мне отличным. Нас сколько сейчас в этом деле?
— В настоящий момент ты и я. Устрой задницу поу- добнее, и я тебе все объясню. Кофе?
— С удовольствием.
Пока он пил горячий кофе маленькими глотками, я объяснил ему ситуацию. Он оставался совершенно неподвижным. отмечал все детали, не задавая вопросов, пока я не кончил говорить. Но за его взглядом скрывалась ледяная напряженность. У него ясное представление о важности расследования и о недопустимости промаха. Он поставил чашку и загнал сигарету в угол рта.
— Жестко, — наконец проговорил он.
Я подтвердил:
— Исключительно жестко.
— С чего начну я?
— Просмотри Вито Салви. Проверь след. Он должен был проделать работу по отысканию Агрунски. Если он имел сведения, то они нам нужны.
Дон поднял глаза от зажатой в руке горящей спички.
— Если он был вынужден ломать но кусочкам Дуга Гамильтона и двух агентов из Вашингтона, это означает, что он немногое узнал, разве нет?
— Может быть, он сделал для того, чтобы уточнить свою информацию. Ты знаешь Салви: старый, опытный работник. Я даже и не думаю, что он все рассказал мне о своей работе. Он, безусловно, что-то скрыл. Он знал, что я тот же старый конь, из такой же конюшни, что и он, и поэтому сказал мне больше, чем мог сказать кому-либо другому, но тем не менее он оставался по ту сторону баррикад. К тому же даже с веревкой на шее придерживаются старых, испытанных правил.
— Согласен, Тайгер. Все ясно, и что же теперь?