Его окликнули.
— Дед, ты хороший. Я тебя никогда не забуду. Ты… ты даже не знаешь, какой ты хороший… — Мальчик хотел еще что-то сказать, но слов, нужных сейчас, найти не смог. И он хотел уйти, как всегда, будто завтра вновь будет долго плыть, и будет солнце, и вода покажется ему золотой… — Ты — настоящий… — И, сглотнув комок последних детских слез, он побежал к лодке.
…Они плыли по ночному озеру. Кое-где появились огоньки, похожие на пламя свечек, — рыбаки начинали лучить рыбу. Мальчик с отцом сидели на корме и вместе держали румпель руля. Мать на носу. Она курила, смотрела на озеро и о чем-то думала. Когда она обернулась, то увидела, что отец и сын сидят обнявшись и смотрят в мерцающее топазовыми звездами небо. Они смотрели на Большую Медведицу.
Киты появились два дня назад.
Это был трудный месяц. Мы пропахали всю северную часть океана. Изредка натыкались, но на одиночек, и тогда на время охоты все оживлялись, излишне суетились, думали: а вдруг?.. Но соседи молчали: у всех было пусто. Понимали, что это опять отшельник и китов рядом нет. Марсовый матрос злой залезал в бочку, а потом казалось, что его там и нет вовсе — до того тягостно он молчал. И погода, как назло, была рабочей: наступили самые длинные дни. На тридцатой параллели, куда мы спустились, стояла нестерпимая жара. Из-за отсутствия ветра вода была синяя-синяя и спокойная, как в болоте.
И вот наконец флотилия «зацепилась», все работали.
Близился полдень. Я сидел в радиорубке, подставив затылок воздушной струе вентилятора. Было душно. Несло жаром от работавших передатчика и приемника. Передал на базу несколько радиограмм и перешел на прием. Уши под наушниками вспотели, а когда брал чистый бланк, чтобы заправить его в машинку, то на нем оставались влажные следы от пальцев.
С самого рассвета мы охотились, и очень хотелось спать. В пять часов я проснулся с первым выстрелом и по тому, как китобоец затрясся, загремел, отрабатывая задний ход, понял, что Стас попал и кит на лине. Утром хорошо работалось, все получалось, и того кашалота мы быстро «поставили на флаг», потому что в миле заметили еще фонтан. Так торопились, что я, когда ставил радиобуй, чуть не забыл его включить. А тут еще марсовый крикнул с бочки, что наблюдает три фонтана. Но мы пошли к тому, который заметили раньше, он был ближе. И вот до сих пор с ним работаем. Очень упрямый и чуткий кашалот. Никак не подпускает на выстрел.
Судно то сбавляло ход (подходили к кашалоту), то, описав круг, замирало в ожидании ушедшего под воду кашалота, то, внезапно загрохотав, дергалось, а потом мчалось полным ходом на появившийся фонтан. Снова ход постепенно сбрасывался, и я всем существом хотел наружу, посмотреть: подпустит ли? Но не мог. Пальцы стучали по клавиатуре. Я уже принял три радиограммы, все одному имениннику, и вот пошла последняя. Стасу.