Ему было больно. Что-то случилось. Все перевернулось и никак не может стать по-прежнему. А почему не может — этого не говорят. «Ты у нас еще маленький…»
А на берегу озера, у бревенчатого домика под соснами, к которому плыл мальчик, стоял дед в белой выгоревшей робе, какие летом на кораблях носят матросы. У него чисто выбритое загорелое лицо, и он совсем не похож на старика, если бы не короткие седые волосы и частая паутина глубоких морщин.
Старик ждет мальчика, следит, как тот подплывает к берегу. Останавливается первый раз, но еще не достает дна, а потому погружается с головой, выныривает, отплевываясь, и снова плывет. Потом тяжело бредет, с приятной усталостью освобождаясь от воды.
— Дед, здравствуй… Это ничего, что… что я приплыл… — Мальчик устало перевел дух и потряс головой, прогоняя туман, стоявший у него перед глазами.
Дед, поначалу озабоченно смотревший на измученного мальчика, улыбнулся печально, но тут же прогнал с лица и печаль и беспокойство и сказал:
— Да ладно уж, если приплыл. Только они опять тебя наругают.
— А мне все равно, — мальчик взглянул на деда. — Да я и не боюсь. Я уже немаленький. Пусть ругают. — И мальчик запрыгал на одной ноге, склонив голову набок, как петух в драке: он никак не мог избавиться от воды в ушах.
— Да и мне попадет, — продолжает дед. — Мамка у тебя очень строгая. Железная прямо-таки, скажу. — Затем посмотрел на все еще прыгавшего мальчика и снова улыбнулся, теперь по-детски открыто и беззаботно: — Не так же! Набери воздух в рот — и сглотни… И уши, уши заткни пальцами! Ну, как в самолете… Летал, нет? — Наблюдая, как мальчик пытается все это проделать, он расхохотался. — Ну, пошли.
Они были одни на берегу. Они работали вместе. Вместе чистили картошку и рассказывали друг другу каждый о своем. Рубили сухие сосновые дрова: дед наполовинку, а потом еще раз, а уж после мальчик — маленьким охотничьим топориком. И вечером, отказавшись от печки, разводили на берегу озера костер, раздували его, стукаясь лбами и смеясь.
Деду было хорошо, когда приплывал мальчик. Дед жил здесь и зимой. На пустом замерзшем озере, которое оживало только по выходным дням, когда приезжали рыбаки. Летом было веселее. На другом берегу селились дачники и изредка заплывали к нему. Да и то не в гости, а посмотреть на одинокое жилище и на него самого. А в последнее время к нему стал плавать мальчик. Впервые, когда он к нему приплыл, дед испугался. А вечером, когда мальчика нашли родители и мать накричала на деда, дед стоял, и слушал, и ничего не говорил. Не говорил он и потом, в следующий раз, не возражал и лишь сказал, что мальчик хорошо плавает и совсем ему не мешает. Он еще хотел сказать, что мальчику хорошо здесь, но не осмелился, боясь показаться нетактичным, как теперь говорят.