Странно. Он что, похудел? Я помнил его заметно крупнее. Борис продолжил:
– После тренировки ты сходил в душ и в таком виде прошелся до казармы. А на улице зима. Тебя здорово продуло.
– Двухсторонняя пневмония, – добавила мама. – Еле откачали… Сынок, несколько часов мы вообще не знали, выживешь ли ты!
Мама заплакала, брат обнял ее, утешая. А я в этот момент вспомнил все…
Когда меня везли в больницу в карете скорой помощи, я приходил в себя и снова впадал в беспамятство. Те ощущения мне уже не забыть никогда. Все мысли ушли, и я почувствовал такую свободу и легкость, словно парю в небе и властен быть там, где только захочу. Больше ничто меня не волновало и не интересовало. Я остался наедине с собой. В тот момент я чувствовал, как смерть подбирается ко мне и дергает за мои жизненные ниточки, пытаясь оборвать последнюю. Но я выкарабкался и твердо решил, что больше рисковать своим здоровьем так не хочу.
Дальше пошли самые скучные дни в моей жизни в одиночной палате реанимации. Лица медсестер и врачей сменяли друг друга, меня слушали, осматривали, щупали, расспрашивали и постоянно тыкали острыми иглами. Я начал подозревать, что не выдержу всего этого и просто сбегу, но тело было слишком слабым для побега, и мне приходилось раз за разом сжимать кулаки и терпеть. Все, что я переживал, было болезненным не только для моего организма, но и для мужского самолюбия – чего стоили хотя бы утки, в которые мне приходилось справлять нужду, не вставая с постели.
На второе утро я услышал шум и суматоху в коридоре. Дверь в мою палату была открыта, поэтому, повернув голову, я увидел каталку. Трое здоровых медбратьев положили на нее огромный черный полиэтиленовый мешок, из которого виднелась безжизненная неподвижная ладонь. Один из медбратьев легко и без каких-либо эмоций засунул ее поглубже в мешок и закрыл его.
Смерть наступила в 7.04 утра
У меня кровь похолодела в жилах… В черном пакете в паре метров от меня был труп! Они только что упаковали мертвого человека! Увиденное потрясло меня до глубины души. Первый раз в жизни я смотрел на труп. И в тот момент я впервые всерьез задумался, как же легко можно все потерять.
Ничто не вечно, в любой момент меня также может не стать.
Нужно жить здесь и сейчас.
– Ну что, парень. Радуйся, сегодня мы переводим тебя в общую палату, – как-то слишком уж бодро сказал лечащий врач.
Я не разделял его радости, но почувствовал облегчение. Еще пару дней «в одиночке», и я сойду с ума. Бред! Лежать и ничего не делать. Я не был готов к такому. Моя жизнь всегда проходила в движении.