Громкий иронический смешок прервал путаную, невнятную речь бородача.
— Опять нажрался, как свинья? — брезгливо скривив губы, сказал Раза. — И почему я не удивлен?
— Нет! — поспешно мотнул головой Зефф, затем вдруг покраснел и, мельком глянув на Раза, поправился:
— То есть да. Напился я. Бывает.
— Бывает? — Конь, послушный сильной руке, загарцевал на месте, громко цокая подковами по мощенной камнем улице. — Мне противно слушать эту чушь. Ты и сейчас, наверное, пьян.
— Нет! — Зефф, лицо которого запылало алым, вскинул вверх руки. — Нет, клянусь!
Вэл, понимающая в происходящем все меньше и меньше, изумленно переводила взгляд с Раза на Зеффа.
Страх был настоящим. Он не казался. Вовсе нет.
Он пронизывал Кара, стоявшего прямо, точно проглотившего жердь, и сквозил в каждом движении раскрасневшегося, суетящегося Зеффа.
Один из незнакомых Вэл всадников всадил каблуки в бока пляшущей на месте гнедой кобыле, направляя ее прямо. Поравнявшись с Раза, высокий молодой мужчина с короткими, темными, почти черными волосами окинул Зеффа пренебрежительным взглядом, а затем с холодным интересом посмотрел на девушку.
— Почему от твоих всегда одни проблемы? — насмешливо поинтересовался он, натягивая поводья. Гнедая кобыла изогнула шею дугой, недовольно прядая ушами.
— Глупый вопрос, — раздраженно ответил ему Раза, а затем небрежно бросил Зеффу, всем своим видом выражая презрение:
— Что с рукой?
— С рукой? — Зефф замешкался, часто моргая, затем поднял руку, рассматривая культи пальцев. — Ничего. Это ничего.
— Ничего? — Злой смех, как удар колокола, заставил Вэл вздрогнуть. — Теперь ты не сможешь стрелять из лука. Что же, твоя бесполезность — это ничего?
Все изменилось.
Вэл не понимала, что именно, но всем своим отчаянно вопящим в панике нутром чувствовала, что упускает нечто важное.
Неприкрытый испуг Кара, который единственный из всей стаи никогда не боялся сказать Раза в лицо то, что думает, и заискивание Зеффа, до неприличия подобострастное, — все это ломало прочную стену восприятия происходящего. Все, что она знала и помнила, растаяло, как снег ранней весной. Теперь все было иначе.
Вэл не понимала своих ощущений, но в одном была уверена — она не обманывалась, не узнавая прежнего Раза в мужчине, восседающем с прямой спиной на черном жеребце.
Не хотелось даже думать, что являлось причиной таких разительных перемен, но в голове против воли носились обвиняющие, складывающиеся в логические цепочки факты.
Она ушла, своим поступком унизив Раза, выставив его слабым в глазах города. И именно из-за нее ему не раз пришлось доказывать обратное, тем самым заставляя самого себя ожесточаться, закрываясь даже от тех, кто был ему дорог.