— Успокойся! Ну же! — Бородач хорошенько тряхнул Вэл, с силой сжимая ее плечи. — Все кончено. Ничего уже не исправить.
Вибрирующее рычание Раша на краткий миг выдернуло Вэл из охватившего ее безумия. Скосив глаза вбок, она увидела Кара, держащего упирающегося пса за кожаный ошейник. Черные губы, собираясь в складки на длинной морде, обнажали белоснежные клыки. Круглые глаза не отрывались от высокой фигуры в черном.
Вэл прищурилась, сосредотачиваясь на широкой спине Раза, чувствуя, как гнев топит ее в адском пламени. Руки потянулись к поясу, силясь достать кинжал.
— А ну, спокойно! — Пальцы Зеффа стиснули запястье, выкручивая руку. Вэл застонала от боли, дернулась, понимая всю тщетность своих попыток.
— Пусти меня! Я убью его! Убью! — Она сипло закричала, закашлялась и вдруг, растеряв все свои силы, тяжело осела.
Зефф мягко отпустил ее, замирая рядом.
Слезы, смешиваясь с дождем, потекли по щекам. Вэл с накатившей на нее необъяснимой усталостью села на мокрые круглые камни мостовой, опуская голову.
Длинные волосы, взлохмаченные, мокрые, еле держащиеся в хвосте, облепили скулы и шею.
— Ненавижу тебя… — прошептала Вэл, невидящим взглядом уставившись на красную лужицу, стремительно увеличивающуюся в размерах.
Струйки крови, щедро разбавленные дождем, обтекали круглые камни, образуя алый узор.
До сегодняшнего дня Вэл считала, что любит Раза. Сейчас, боясь поднять глаза на лежащее под дождем тело, ей казалось, что от любви не осталось ровным счетом ничего. Да и, возможно, любви-то никакой никогда не было. Восхищение внутренней силой этого животного? Несомненно. Уважение, густо смешанное со страхом? Верно.
А что еще? Сумасшедшая энергия, бьющая через край, сметающая и покоряющая. Вэл преклонялась перед этой магнетической силой, признавая ее как нечто непреложное.
Она почувствовала себя отравленной. Ей показалось, что она выпила полную чашу терпкого вина, не заметив горького привкуса и неестественного кроваво-красного оттенка.
Яд был сладок. Он проникал в самую суть, наполнял надеждой, дарил краткий миг наслаждения, туманил голову, оттягивая время, не давая понять, как глубоки разрушения.
Теперь же, когда правда обнажила кровавое нутро, ей не оставалось ничего, кроме сожалений.
Вэл, ощущая кожей мокрый холод промокшей одежды, смаргивая с ресниц бесконечные слезы, приподняла голову, равнодушно рассматривая Раза, подходящего к своей лошади. Рука легла на загривок, похлопала коня по длинной шее. Он что-то сказал темноволосому всаднику, тот кивнул и поймал брошенные поводья черного как ночь коня.