Он приоткрыл Искру, выпуская ещё одну порцию пламени. Воздух в звоннице наполнился дымом, зеленоватым от подсветки.
— Так, значит, ты одолел моих маленьких друзей? — Он снова сжал кулак, гася пламя. — Аплодисменты, дружище… Однако теперь уже это не имеет значения. Через несколько минут прозвонят куранты и ударит большой колокол, а после двенадцатого удара усилитель пустит по ветру тысячи и тысячи порождений Искры. Бежать тебе всё равно некуда. Гореть будет весь город — даже могучая Темза закипит!
Джек рванулся к центральной платформе под большим колоколом и едва не попал под новый огненный залп, но бросился на пол и перекатился под неё. Прижавшись спиной к железной плите, он перевёл дух и крикнул:
— Отлично, а пока, значит, можно нам с тобой поговорить!
Платформа стояла на полпути между лестницей и балконом. Если добраться до Сферы и скинуть её с башни, можно хотя бы уменьшить мощность пожара.
— Скажи… — Он закашлялся в густеющем дыме. — Скажи, а почему тебе так важно сжечь Лондон?
Щёлк! Стрелки огромных часов передвинулись ещё на минуту.
— Почему? Ты ещё спрашиваешь, счастливчик Джек? Разве ты не сам отыскал имена погибших или тоже предпочитаешь скрывать правду, как твой недостойный предок?
— Джонни Баклз не хотел ничего скрывать. — Джек осторожно выглянул из-за угла. — Но скандал с предательством лорд-мэра расколол бы Англию, а мой предок был достойным патриотом своей страны!
— Враньё! — Часовщик в ярости сжал кулаки. — Он тоже предал свой народ! Единственным настоящим патриотом был Юбер, который пожертвовал собой, сожалея о гибели простых людей.
Над головой Джека пронеслась синяя молния. Отшатнувшись, он взмахнул тростью, сшибая на лету сине-зелёного жука. Часовщик не так прост, но почему он не послал других жуков?
Щёлк!
Три минуты до полуночи! Джек снова выглянул. Француз стоял на полпути к балкону, оставшиеся жуки вились у его плеч. Он снова заговорил:
— Новый Лондон вырос из пепла тысяч и тысяч безымянных жертв! Цемент для его зданий замешан на прахе бедняков, и три с половиной сотни лет миллионы его жителей делали вид, что массового убийства не было… Точно так же, как и твой предок! — Часовщик начал разжимать пальцы, между которыми вновь заклубилось пламя. — Один Юбер принял мученичество в 1666 году, а другой Юбер воздаст лондонцам за их грехи сейчас!
Он взмахнул рукой, окатывая звонницу широким веером огня. Казалось, просто в припадке гнева.
Следом под платформу перекатилась Гвен в пылающем пальто. Джек сорвал его с плеч девочки и выбросил наружу — пальто, встретив новую огненную струю, за считаные секунды превратилось в золу.