— Не расстраивайся, друг, — ответил Лотар. — Там, куда ты попадёшь, будет лучше.
Конь закатил глаза и снова заржал. Воды, конечно, не было. В сумках лежали только книги. Если бы Лотар знал, что Периак торговал и книгами, он бы больше его уважал. Но теперь и это не имело значения.
Тогда Лотар сделал то, что вынужден был сделать, но что потом вспоминал с горечью. Связав животному ноги стременами, он надрезал на его шее крупную жилу и жадно приник к ней, пытаясь из ещё живого коня выпить как можно больше крови.
Его вырвало, он едва успел отвернуться. Но, переборов себя, снова стал пить тёплую, солёную, густую кровь. И спустя несколько минут понял, что стал сильнее, что его пересохший желудок принял эту влагу.
Конь уже не ржал. Он умирал молча, принимая предательство человека как последнюю плату за свою службу.
Лотар подошёл к Периаку. Тот приходил в себя, даже открыл глаза.
— Пить. Дай пить…
— Ты узнаёшь меня, Периак?
— Пить.
— У тебя не было воды. Я пил кровь твоего коня. Давай я помогу тебе добраться до него.
Он донёс Периака на удивление легко. Или он уже оправлялся от ран, или старик оказался гораздо легче, чем казался. Кровь вызывала у караванщика только рвоту. Последний раз его вырвало с желчью, и от этих попыток пришлось отказаться.
Тогда Лотар вскрыл брюшину уже мёртвого коня и вырезал сердце. Оно, казалось, ещё подрагивало в ладонях, когда он протянул его старику. Периак попробовал съесть сердце, но его снова вырвало. Дух в этом человеке был крепок, но уж очень слаба была плоть. Тогда, чтобы добро не пропадало, Лотар доел сердце и нарезал ещё немало отвратительных на вид кусков, насыщенных кровью: нужно было восстанавливать силы.
После крови и сырого мяса пить хотелось не меньше, чем раньше, но Лотар знал, что теперь некоторое время продержится. Сплюнув сгустки крови, застрявшие под языком, Лотар спросил:
— Куда ты ехал, Периак?
— В оазис Беклем.
— Там есть вода?
— Должна быть, если это оазис. Только…
— Что?
Голос Периака упал до шёпота. Во взгляде появилась уклончивость, которой раньше Лотар никогда не замечал в этом человеке.
— Я вижу, ты открыл сумки, — главный караванщик указал на незастёгнутые седельные сумки, в которых рылся Лотар.
— Я искал воду, чтобы помочь тебе.
— Мне и, наверное, себе? — Купец всегда оставался купцом, даже на краю могилы.
— А разве сейчас тебе не нужна защита?
— Возможно. Ты поможешь мне добраться до оазиса?
— Конечно.
— Только… Видишь ли, я ехал по карте, взятой из старой книги. Других у меня нет. — Периак хвастался, как привык хвастаться всем и каждому отсутствием доспехов, кошелька и воды в седельных сумках.