После обеда пики получили уже новобранцы, начав отрабатывать ранее увиденное. Тут тяжело стало даже мне. Команды я воспринимал отлично, вот только, не имея опыта, управиться с длинной пикой получалось с большим трудом. Мы тоже отрабатывали приём кавалерии на пики, действия против воображаемого противника, когда шли приставными шагами, нанося уколы в пустоту. Первая шеренга колола, а вторая в это время отводила пики назад, потом снова колола вторая. Потом приказали то же самое делать, отходя назад. Даже я, человек хорошо соображающий и помнивший армейскую строевую подготовку, начинал путаться и делать ошибки, чего уж говорить про остальных.
К вечеру, когда от обилия поступавшей информации уже кружилась голова, а ноги подкашивались от усталости, нам разрешили разойтись. Я ещё подумал, что работа в каменоломне была даже в чём-то легче. Впрочем, это только начало, скоро и мы дойдём до состояния роботов, научимся выполнять всё, не задумываясь, быстро и качественно.
Следующий день был ещё тяжелее. Нас разбавили старослужащими более, чем наполовину. Теперь мы не только маршировали, но и поворачивались всем строем, меняли фланги, капитан командовал нам, что конница то справа, то слева. В одних случаях мы поворачивали всем строем, в других - пикинеры перебегали на фланг и занимали позицию, в третьих - передавали пики другим. Потом начали изучать рубку алебардой, казалось бы, ничего сложного нет, это ведь не рапира и не меч, просто руби с замаха, но и тут, как оказалось, были свои тонкости, главной из которых было не зарубить своего товарища, стоявшего впереди.
Начались и индивидуальные тренировки, когда новобранец, под надзором двух "дедушек" отрабатывал рубку алебардой на чучеле. Надо сказать, что простое с виду орудие, обладало отличной поражающей силой, разрубая железный доспех надвое. То же самое мне объяснили инструкторы. Опытный пехотинец, хорошо владеющий алебардой, в пешем бою может быть сильнее рыцаря с мечом. Длина даёт свои преимущества, толстое древко почти невозможно перерубить, а большой рычаг позволяет наносить рубящие удары огромной силы.
На третьей неделе тренировок, когда мы все уже стали напоминать бойцов, меня вызвал капитан. Он отвёл меня в сторону и сказал, что следует отправиться на приём к Эду. Я, конечно, удивился, но отправился со спокойной душой, справедливо полагая, что ругать меня вряд ли будут, всё-таки я был далеко не худшим солдатом из всех.
Старый Эд сидел за массивным деревянным столом в своём кабинете в одном из зданий нашей "базы". На столе у него стоял большой стеклянный кувшин с вином и бокал, а рядом была позолоченная вазочка с фруктами. Рядом стоял в позе статуи адъютант, а чуть поодаль, за маленьким столом, сидел секретарь, небольшой человечек в тесной одежде, уже немолодой с подслеповатыми слезящимися глазами. На столе лежала толстая книга, кипа листов жёлтой бумаги и небольшая чернильница с торчавшим из неё гусиным пером.