Корветы наводили порядок, устанавливая разбежавшиеся во время налета суда согласно походным ордерам следования.
Командир конвоя контр-адмирал Колинз нервничал. Он боялся повторного налета. Нужно было как можно скорее уходить дальше.
Плохая видимость — снег, туман, пурга — явилась бы спасением. Но людей нужно подобрать!
Колинзу казалось, что катера работают очень медленно, а тут еще этот русский теплоход почему-то задерживает и не высаживает экипаж. Сам пылает, как факел, и вот-вот должен взорваться.
Ведь адмирал дал твердое указание — покинуть судно.
Эти русские вообще странные люди. Никогда ничего не просят, улыбаются и говорят, что всё сделают сами. Вообще, они ему нравятся. С ними мало забот и почти никаких претензий. Но, чёрт возьми, что же думает капитан «Гурзуфа» — Сергеев. Так, кажется, его фамилия.
Капитан произвел хорошее впечатление на контр-адмирала, когда он, перед выходом из Англии, собирал совещание командиров судов. Высокого роста, блондин со светлыми спокойными глазами, с волевой линией губ и подбородка, неплохо говорит по-английски… Он вполне мог бы командовать одним из кораблей флота его величества. Вот только он…
— Радио с «Семерки», сэр! — прервал размышления контр-адмирала адъютант, протягивая ему бланк.
Колинз пробежал глазами текст и чертыхнулся:
— О, дьявол! Послушайте, Джефри, что сообщает командир «Семерки»!
Адъютант почтительно склонился.
— «Моим наблюдениям «Гурзуф» серьезно поврежден. Продолжать следование не может. Вероятен взрыв. Капитан категорически отказывается высаживать людей и покидать судно. Ваше приказание не выполняет». Ну, что вы скажете? Как остальные суда?
— Готовы следовать дальше, сэр.
Колинз взглянул на часы.
— Передайте этому безумцу Сергееву. Если через пять минут он не покинет судна, — мы уходим. Я не могу ждать!
Адъютант вышел и тотчас вернулся, доложив, что распоряжение командира выполнено.
— Совершенно непонятные действия. Как вы думаете, Джефри, почему это русские, вопреки здравому смыслу, так держатся за свои суда? Американцы, например, покидают свои суда сразу, как обнаружено повреждение. Даже слишком быстро покидают, я бы сказал. Сначала в шлюпки летят чемоданы, потом люди. О спасении судна никто и не думает. Да и наши тоже хороши…
— У русских мало судов. Так я полагаю.
— Так вы полагаете? Не знаю. А если бы у нас было мало судов, — кстати, их осталось не так уж много, — что-нибудь изменилось бы? Дайте бинокль. Так и есть. «Семерка» возвращается. Поднимите сигнал «полный ход». Пусть этот фанатик пеняет на себя. Жаль людей, но ждать нельзя.