– Где Этри? Где «Омерия»? – спросила Оника. – Что ты делаешь в Ха’раре?
– Я сопровождала Этри, которую вызвала Селадон. Мы не знали, чего ожидать здесь, поэтому вместо «Омерии» взяли твой корабль, – пояснила Таэ. – Я расскажу все, что знаю, но сначала объясните мне, что произошло с Таврой.
Все сели за стол, и Найя стала рассказывать песню о том, что случилось: про кристаллического паука Крычка, захватившего иссушенное тело Тавры, для того чтобы внедриться в сопротивление гельфлингов; про то, как Кайлан методом сшивания снов пришил душу Тавры к телу паука, когда ее собственное тело погибло; и о том, как с помощью Священного дерева они разослали весть о предательстве скексисов.
И все это было прелюдией к остальной части пути, когда после Сера-На они отправились в Благоключ дусанов. Рассказала обо всем, что с ними произошло. Таэ явно обрадовалась разожженному костру дусанов, но по окончании рассказа она снова задумалась о судьбе находившейся перед ней вапранской принцессы.
– Значит, ты можешь делать то же, что и кристаллические поющие пауки, и можешь нашептывать песни на ухо гельфлингу, – произнесла Таэ. – И каково это?
Амри не понял, кому был адресован вопрос: ему или Тавре. Тавра не спешила с ответом, учитывая, что с ней это случалось непреднамеренно: на корабле скекСа и во время пустынного шторма.
– Это похоже на сновидение, – ответил Амри за них обоих. – Знаешь, как когда сновидишься, то ощущаешь себя кем-то другим в этом видении? Вот так и было. Я чувствовал себя ею.
– А я была тобой, – продолжила его рассказ Тавра. – Да, это было похоже на сновидение. Я могла видеть глазами Амри. Когда мы летели спасать Онику от кристалл-скиммеров, на мгновение показалось…
«Показалось, будто я снова стала гельфлингом», – чуть не сказала она. Амри нахмурился, задумавшись о том, что она ощущала, пусть даже недолго. Она снова летала, а потом опять стала пауком.
– Поверить не могу, – воскликнула Таэ, прижав основание ладоней к своим глазам, словно хотела вытереть из головы происходящие странности. – Все время, пока вы были в Сера-На и даже на корабле скекСа, когда зажигали костер, – все это время ты была там, но почему ничего не сказала?
– А что надо было сказать? – спросила Тавра, пожав своими паучьими плечиками. – Даже мои сестры не знают о том, что я жива. Если в таком состоянии меня можно назвать живой.
Чтобы не дать Тавре увести разговор в депрессивное русло, в разговор вступила Оника:
– Таэ, теперь твой черед. Расскажи, что произошло? Мы подслушали, как Генерал сказал, что Аль-Модру убили скексисы, – это правда?