Амри нервно сглотнул, глядя в море. В хаосе суеты он забыл о гигантском корабле, который скрывался где-то под водой. Стоило скекСа один раз свистнуть, как громадный монстр оказался бы прямо под ними, способный одним глотком сожрать их всех сразу.
Оника с удивительной быстротой прыгнула с палубы. Не расправляя крыльев, она перенеслась над океаном и ухватилась за канаты и снасти, которыми был обвязан корпус «Омерии». Отвязав одну из веревок, она бросила ее Кайлану и прокричала приказ. Кайлан выполнил ее поручение, тут же привязав крепление к носу их небольшого судна, чтобы вести его вслед за «Омерией».
Когда Кайлан закончил фиксировать узел, Найя прыгнула на большой корабль, ухватилась за снасти и вскарабкалась по ним вслед за Оникой.
– Мы всерьез отправляемся к ним? – спросил Кайлан с широко распахнутыми глазами.
Амри взял сказителя песен за плечи.
– Да! – прокричал он. – Конечно!
В прыжке соль лизнула их пятки. Веревочные сети оказались толстыми, за них было легко ухватиться, только при ударе о корпус корабля Амри поцарапал костяшки пальцев и ладони. Он переживал, справится ли с прыжком Кайлан, но вскоре и он взбирался вверх по сетям. Вместе они, сопротивляясь ветру, лезли наверх и наконец перебросили себя через гакаборт на палубу.
На них смотрели десятки сифанцев: некоторые ошеломленно, а другие, как вообразил себе Амри, в ужасе. Он даже не пытался догадаться, сколько капитанов и команд бросили свои корабли в Сера-На, чтобы вместе со своей модрой бежать в Серебряное море. Он узнал капитана Стейю и еще одного сифанца, который на берегу обозвал его вором.
Пока Амри вставал на ноги, Найя и Оника уже достигли стоявшей на палубе модры. Ее темные волосы неистово хлестали ее по лицу.
– Этри! – крикнула Оника. – Прекрати это. Ты должна учесть знаки. Если ты еще хоть немного веришь мне, видящей-далеко, – твоей подруге!
– Вера здесь ни при чем, Оника, – ответила Этри. – В землях Скарит назревает буря. Вот этот знак я учитываю. Розовые лепестки исполнили свою песню. Ходят слухи, что скексисы в замке кормятся гельфлингами. Я больше не могу действовать безоглядно теперь, когда на кону жизни моего клана. Я сделаю то, что должна сделать, к черту ветра и волны.
Эти слова она произнесла со штормовым напором, но Амри заметил, как на ее лице промелькнула тень сомнения. Он видел стремящиеся дугой к берегу облака, которые задувало против расправленных парусов, как ни пыталась «Омерия» выйти в море. Видел на палубе холодный очаг, в котором, как он представлял себе, когда-то клан Сифа каждую ночь зажигал пророческий огонь.