Может быть, её беспокоил Алексей. Она никак не могла дать определение его нервозному поведению уже второй день. Он постоянно придирался к Феликсу, и в этот раз приведённая парнем Стася досконально изучалась им тоже, он задавал ей какие-то странные вопросы, вроде того, сколько она знает Феликса, словно он пытался уличить его во лжи. Сначала Зинка думала, что дело в Моте и Алексей просто ревнует, но потом отвергла эту мысль, так как ни она, ни Феликс не дали ни одного повода. Более того, они в последнее время почти не общались, ограничиваясь лишь кивками. Вообще, Феликс был каким-то равнодушным почти ко всему. Странно, но его глаза загорались только при названии маленького города в Калининградской области, куда они держат путь.
Возможно, беспокойство в душе было от ощущения, что кто-то ей манипулирует. Это мог быть только тот, кто хорошо знал и Зинку, и деда, но, к сожалению или к счастью, таких людей не было в принципе. Мама и папа так более и не появились в Москве после сжатой поездки на похороны деда, ограничивая свою родительскую любовь телефонным разговором раз в год. Обычно на заднем фоне трубили слоны или орали обезьяны, а мама через каждые пять секунд повторяла, что связь может прерваться, потому как они в джунглях, и то, что она её поймала, уже необыкновенная удача. Зинка простила их за предательство, за то, что бросили её тогда, двадцать лет назад, на деда и укатили в свою любимую жизнь — в вечную работу. Благодаря этой любви к работе сейчас они геологи с мировой репутацией и продолжают кочевать по миру, посвящая жизнь только ей. Она столько лет их ненавидела и презирала за это, столько лет ей было больно и горько, но сейчас Зина поняла, что она такая же, как они, что она тоже выбрала работу, а не села рядом с Тимуром в огромном доме у моря, чтоб с утра думать меню на день, а вечером — что надеть на шопинг в местный торговый центр. Ей была противна даже мысль, что она может стать этаким предметом интерьера для своего любимого, бесплатным приложением.
«Мы все на этой планете уникальные личности, — говорил ей дед, — все без исключения. Абсолютно каждый из нас может то, что не могут другие. Просто одни находят это в себе, а другие нет. Таких людей увидеть очень просто, они никого не копируют, ни за кем не повторяют. Они другие, потому что поняли главное, что они уникальны. Самое страшное в жизни — это профукать свою возможность быть в ней собой, быть тем, кем не может быть никто другой на планете Земля, никто, кроме единственного человека — тебя».
На ум пришло стихотворение, которое дед прочёл ей тогда: