Когда Эда Стирну, моего тренера по бегу в колледже и бывшего чемпиона страны по метанию молота и копья, попросили (впоследствии) прокомментировать мой бег, он написал: «На 200 м Майкл Джонсон[39] легко обогнал бы Бена, но он не смог бы выдержать состязания с Беном на супермарафонской дистанции. У Бена были мышцы, заточенные на выносливость, и он обладал достаточным умом, чтобы управлять ими».
Спортивные достижения зависят от реалистичной оценки своих способностей. Никто не будет сознательно тратить многие годы своей жизни, терпеть мучительную нагрузку и дисциплину ради решающего момента, который может принести победу и славу, если победа недостижима или может быть отнята. Когда планка невозможно высока, мало кто будет стремиться к ней, а если победа не принесет радости, мало кто будет ей вдохновляться. В конечном счете нас создают на наковальне среды молотом нашего разума, если таковой используется.
Мечта важна. Она заставляет работать мозг, а у всех существ, даже у насекомых, мозг активирует тело. Насекомые, вероятно, не мечтают, но у некоторых видов животных тонкие сигналы, поступающие из окружающей среды, возбуждают нервную систему, наполняя организм гормонами, которые вызывают массовый рост мышц, а также запускают другие разнообразные изменения. У некоторых тлей простое изменение продолжительности дня приводит к росту крыльев и мускулатуры, необходимой для их работы. Всплеск выработки гормонов, приводящий к огромным физиологическим изменениям организма, универсален не только для насекомых, но и для рептилий, земноводных, птиц и млекопитающих. Если выработку гормонов в мозге некоторых животных могут вызвать простые вспышки света и многие другие на первый взгляд тривиальные внешние сигналы, то уже не кажется абсурдным, что на нас могут так влиять яркие мечты, позволяющие выполнять то, на что мы в противном случае были бы не способны.
Мое стремление выиграть 100-километровый национальный чемпионат было сопряжено с большим риском. Я замахнулся на то, на что еще не был способен. Чтобы сделать то, что казалось невозможным, мне пришлось перестраивать себя в рамках своей «нормальной» физиологии. Но что было возможно? Когда я выиграл марафон «Голден Гейт», стал первым в своей возрастной группе на Бостонском марафоне и пришел третьим на забеге в 50 км, решающие моменты были уже совсем близки. Возможно, я обнаружил в себе силы. Не использовать их полностью ради достижения вдохновляющей цели казалось расточительством, если не неуважением к себе: пренебрежением драгоценным подарком по собственной глупости.