У меня не было преимущества ретроспективного взгляда, ныне возможного благодаря недавнему исследованию физиологии перелетных птиц. Однако у меня было подозрение, что интенсивная подготовка к ультрамарафону имеет некоторые сходства с межконтинентальными перелетами птиц. Птицы мигрируют к своей конечной цели поэтапно, что напоминает ультрамарафонские тренировки. Даже во время активности их работоспособность постоянно снижается, поскольку ткани тела, включая мышцы крыльев и сердце, сгорают ради топлива. Любопытно, что скорость метаболизма остальных тканей тела падает на 45 %. Тогда я этого не знал, но чувствовал, что слишком длительные тренировки были бы контрпродуктивными, даже вредными для организма. Я готовился к конкретному забегу, подобно птицам, которые физиологически готовят себя к каждому конкретному ультрамарафонскому полету.
Три дня спустя (без выходных) я принял участие в 10-мильном забеге в соседнем Эссекс-Джанкшен, Вермонт, не ради победы, а ради того чтобы почувствовать темп в условиях соревнований. Я не помню своего места на финише (думаю, я был третьим), но в дневнике я записал свое время – 54:03. На следующий день я расслабился, пробежав всего 7 миль, а еще на следующий день установил новый рекорд (на 5 минут лучше) на своем 20-мильном маршруте, 1:53:30, со скоростью 5:40 в милю, и записал: «В конце почувствовал себя сильным. Не измученным. Наверное, мог бы продержаться в таком темпе еще 15–20 миль. Не останавливался, чтобы пить». Я быстро восстанавливался, как этого требует долгий и упорный бег. До Чикаго осталось всего шесть дней, а потом все закончится и я смогу расслабиться.
За такое короткое время (по сравнению с целой жизнью выносливого хищника) я развеял все сомнения в том, что могу сделать казавшееся ранее немыслимым. Я мог бегать дальше, быстрее и с более длинными интервалами, чем я когда-либо воображал, и если я мог это сделать, то и любой другой здоровый взрослый человек смог бы. Мы все бегуны, если нам нужно ими стать или мы настроены на это. Я знал, что справлюсь с немыслимым ранее напряжением всех 100 км бега. Оставался один важный вопрос: в каком темпе?
Суть тренировки заключается в том, чтобы подготовить тело к выполнению упражнения. В какой-то момент упражнение становится стрессом – в физическом, психологическом и гормональном смысле. В научной литературе много писали о стрессе. Считается, что это вредно для здоровья и нужно этого избегать. Я не беспокоился. Стресс – это расход энергии. Без него нельзя жить. Некоторые считают, что им отведено определенное число сердечных сокращений на всю жизнь, и они предпочитают не ускорять исчерпание квоты, бегая по дороге. Хотя при беге на скорости ниже максимальной пульс может вырасти до 120–140 ударов (по сравнению с «нормальным» в 60 ударов в минуту), после нескольких месяцев тренировок частота пульса в состоянии покоя, занимающем остальные 23 часа суток, может значительно снизиться. То есть при суточном режиме 4000 ударов сердца за час занятий спортсмен может сэкономить почти 36 000 ударов сердца в день, что позволит сэкономить 32 000 ударов сердца в день из 86 000, если стресс от бега будет сбалансирован всем остальным, что нужно для реализации преимуществ этого же самого стресса.