И не ошиблись ведь!
Отойдя от первого шока, Чекист скомандовал общее отступление. Бойцы один за другим выбирались из канавы и, пригибаясь, бежали к стене колючих кустов, через которые вела в сторону площади узкая тропка. По ней можно было уходить, не опасаясь окружения – сплошные заросли терновника, опутанного проволочным вьюном, задержали бы и носорога.
Им не хватило совсем чуть-чуть, может, полминуты. Но «чуть- чуть», как известно, не считается.
Первыми на поле боя появились сразу три «чукабры»; за ними валила, гомоня, толпа с двустволками и кольями. «Партизаны» торопливо заклацали затворами, готовясь принять неравный бой, и тут на правом фланге позиции возник вражий засадный полк в виде кучки вооружённых чем попало фермеров. Командовал ими бритоголовый, тип в кожаной безрукавке, обильно украшенный наколками – свастиками и языческими коловратами. Чекист, разглядев их, сразу произвёл владельца в «гестаповцы», а заодно заподозрил в нём осквернителя давешней церквушки.
Татуированный вандал воодушевлял своё воинство, полосуя поверх голов неприятеля очередями из «ксюхи» с бубном от РПК вместо рожка. А в промежутках – выкрикивал призывы сдаваться – глумливо, с деланным немецким акцентом, подражая оккупантам из старых фильмов про войну.
Дело оборачивалось скверно – противопоставить такой огневой мощи «партизанам» было решительно нечего. Окончательно они сникли, когда с другого фланга зашла ещё одна группа, полдюжины «ополченцев», прячущихся за спинами инфернальных созданий, натуральных зомби, словно сошедших с экранов ужастиков. При виде их Чекист невольно перекрестился, Мессер помянул грязные интимные привычки Кубика-Рубика, втравившего отряд в «конкретный блудняк». Хорёк тонко взвыл и обмочил штаны, Мехвод же, осознав, что это есть их последний и решительный, встал в полный рост и, окатив супостатов грохочущими матами, перехватил разряженную винтовку за цевьё. В плен он не собирался.
К сожалению – пришлось. Свирепо обивающегося бойца и Чекиста, расстрелявшего по неприятелю полный магазин своего «Маузера», попросту сбили с ног – оказалось, что ни пуля в упор, ни удар окованным железом прикладом не производят на «зомби» и «чукабр» ни малейшего впечатления. Мессер, визжа, крутился на месте, крестя перед собой узкой, как рыбка, выкидухой. И даже распорол предплечье одному из грачёвцев, когда чукабра – та, с торчащей под лопаткой финкой, – прыгнула ему на спину, свалила и прижала к земле, обдав в трупным смрадом из оскаленной, мертвенно-бледной, без единой кровинки, пасти.