– Так… тилики не губите, шановний пан!
– Ну вот, снова-здорово!.. – скривился Бич. – не буду я тебя губить, уговорил. И друиду не позволю. Но ты уж, друг ситный, вспоминай – как связывался с ним, когда, кто письма носил?
– Так белки ж! – оживился кладовщик. – Тильки не от його, а от Блудояра – через него усё было велено слать. Якось белка принесла вид його депешу и попросила оплати. Ну, я дал пять жолудив…
– Всего пять? – егерь насмешливо прищурился. – Негусто…
– Вона так и казала, що мало – бо добиралася аж з Ричвокзалу. И не вид нього даже, а вид села, там, по соседству. Каже – якщо не додам жолудив, белки у мене ничого бильше брать не будут!
– Ну и как, додал?
Вислогуз насупился и опустил глаза. Названная плата, пять желудей, втрое уступала обычной беличьей таксе за доставку на такие расстояния.
– Мотай на ус, Студент: и от хохляцкого жлобства порой случаются гешефты!
Бич встал и прошёлся по комнате. Он заметно прихрамывал сбитые во время подземных приключений ноги ещё побаливали.
– Так что, имеем примерное местонахождение этого «друида» окрестности Речвокзала. Ничего не приходит на ум?
– Трен? Тот беглый дру…
– Ша, Студент, замолчи свой рот!
Бич взревел так, что Егор прикусил язык. И – вспомнил намёк Трена о непременных условиях спокойной и долгой жизни.
Напарник выразительно постучал по лбу согнутым пальцем, и повернулся к Шапиро.
– Яша, я дико извиняюсь, но нас тут припекло поговорить за маленьких секретов. А ты пока Вогняныча проводи – и напомни, чтоб без всяких там дурных глупостей! Дышать будет, как я скажу.
* * *
– Так и будете морочить мне голову? Знаешь, Серёга, это уж слишком: занимаете мой кабинет, допрос в нём устраиваете, а потом ещё и выставляете вон, словно третьеразрядного лаборанта не в обиду вам, молодой человек…
– Ничего-ничего, Яков Израилевич. – вежливо отозвался Егор. – Я ведь и есть лаборант. Третьеразрядный.
Он числился на этой должности с того дня, как появился в МГУ. Правда, никто ещё не видел его с лабораторными принадлежностями в руках – разве что, с мензуркой, наполненной до третьего деления коньяком.
– А допрос ты сам устроил. Скажешь, нет? – брюзгливо заметил егерь. – Мне-то твой Вислогуз по барабану, хочешь – увольняй его, хочешь, отведи в подвал и пристукни.
– Без меня найдётся, кому пристукнуть. – брюзгливо отозвался Шапиро. – Руки ещё марать…
Они подошли к массивной, тронутой ржавчиной, железной двери, снабжённой колёсами-кремальерами. На полу виднелись свежие царапины – дверь недавно открывали, скребя стальными уголками по бетону.
– Ну и зачем тебе эта нора? – Егерь ухватился за спицевое колесо и с натугой провернул. Вдвоём с завлабом они потянули его на себя. Дверь, протяжно скрежеща, отворилась.