– Одно хорошо: боль совсем не ощущается, а то бы я тут по стенам бегал…
Он кивнул на распухшую, страшно почерневшую кисть. Болезненные чёрные и багрово-фиолетовые полосы ползли от запястья к локтю и дальше, к плечу.
– Я, собственно, чего тебя позвал? Напарник мой, тот, что с пулевым в лёгкое – он, кстати, тоже на пакость эту зелёную подсел – непростой малый оказался. Давай так, Серёга: я тебе изложу всё, как есть, а ты уж решай, что с этим делать…
* * *
– Как плечо-то? Болит?
Они сидели, привалившись спиной к постаменту. Стражи Грачёвской усадьбы за тридцать лет обзавелись пышными гривами из проволочного вьюна и дикого винограда, но кое-где камень всё же проглядывал сквозь зелёное кружево. Егор пригрелся на вечернем солнышке и едва слышно похрапывал. Умар так и сидел на прежнем месте, поигрывая прутиком. На то, что творится вокруг он, как обычно, не обращал внимания.
Чекист поправил повязку с простреленной конечностью.
– Да ничо, терпимо. Врачиха эта, егерьша, картечины вынула без всякой анестезии, прикинь? Я аж взвыл: что ж ты, лярва, в живом человеке железками ковыряешь? А она как зыркнет глазищами своими синими, я аж язык прикусил: «Ты, боец, фуражку чекистскую, видать, для форсу нацепил? Если нет – терпи, не ной, другим куда хуже…»
– И как? – заинтересованно спросил Бич. – В смысле – дальше-то что?
– А ничто. Смазала руку какой-то дрянью, перевязала – уже почти не болит.
Да… – егерь с хрустом повращал плечами, разгоняя усталость. – Повезло нам, что Ева оказалась в Лихоборском депо. Кстати, остальные твои парни куда подевались?
Чекист немного подумал.
– Мехвод в больничке, дрыхнет после её микстурок – очень уж его помяли. Яцек с Сапёром за барахлом пошли, которое мы в церкви спрятали.
– А тот, чернявый?
– Мессер? Он, того, как бы сказать… по подвалам, в общем, шарит. Вбил, понимаешь, в голову, что у Порченого тут закопаны клады! А что, надо было запретить?
Егерь пожал плечами.
– Да сколько влезет! Что с боя взято, то свято, так? И потом, всё одно эти… – он кивнул на фермеров, – они так и так подчистую всё подгребут, как только мы отсюда свалим.
– Это уж точно. – судя по выражению лица, Чекист остро сожалел, что не может организовать для пособников Порченого заседание Ревтрибунала. Или, хотя бы, особую тройку.
– Правильно говорил Мехвод, селюк – он завсегда селюк. Что Хорёк, что эта вот сволочь…
– А может, спалить тут всё к гребеням? – кровожадно предложил Лёха. – У меня ещё полтора баллона огнесмеси. Халабуды эти, усадьбу – а вот нефиг штоб!
– Это ты брось! – всполошился Бич. Соратники, похоже, готовы были наломать дров. – Тоже нашлись, фойеркоманда, каратели… Там же женщины, ребятишки, где им жить? В Дружбу подаваться? Так у них своих хватает…