«Не вариант…»
Строители укрепили оконную решётку на совесть, но тут уже просматривались варианты. Он нашарил умывальник и, подпрыгнув, повис на трубе, проходящей под самым потолком.
– Чего встал, Ботаник? Помогай!
Вдвоём они раскачались и синхронно, всем весом, обрушились вниз. Раз, другой, третий…
На пятый металл не выдержал, и труба обломилась, обдав их фонтаном ледяной воды.
Остальное было делом техники. Выломав из стены второй конец трубы, Виктор воткнул его в решётку и налег на импровизированный рычаг. Прутья, куски арматуры, вцементированные в стену, согнулись и гнилыми зубами поползли из гнёзд.
Сокамерник ухватился за расшатанные железки и рванул на себя. Прутья с хрустом выворотились, осыпав его цементной крошкой.
«…точно, как зубы рвёт! А парень-то ничего, силён…»
Он осторожно выглянул наружу.
Комната, в которой поселили «норвежских крыс», выходила окнами на унылую бетонную стену склада. Виктор огляделся – никого. Неподалёку кипела жизнь: кто-то стрелял, вопил, отдавал команды, ронял что-то, крупное, рассыпающееся с жестяным дребезгом. С противоположной стороны, от КПП нёсся, нарастая многоголосый вой и пальба. В поле зрения никого не наблюдалось.
«…второй этаж, метра три с половиной – четыре. Ну, это ерунда…»
Бетон бьёт по подошвам, перекат, встать, нырнуть в тень, распластаться по стене…
– Эй, Ботаник! Трубу кидай!
Чёртова железяка оглушительно лязгнула по бетону. Виктор замер, сделав знак высунувшемуся из окна парню.
Ничего. Похоже, сейчас всем не до них.
– Прыгай, приму!
Помогать не пришлось – бывший студент грамотно приземлился на полусогнутые и ушёл в сторону перекатом. Прут он не бросил – держал, умело, сноровисто, демонстрируя готовность в любой момент пустить импровизированное оружие в ход.
«…темнит парень, ой, темнит!. Клык на холодец, как говаривал Серёга, тренировали его правильные люди и отнюдь не в спортивной секции…»
– За мной, вплотную! Держимся стен, на свет не соваться!
И, перехватив поудобнее трубу, двинулся вперёд.
На широком дворе перед жилыми корпусами имели место, как говаривал старинный приятель Виктора, капитан Сомлеев, «мрак, ад и содомия». Забор из сетки рабица зиял дырами, возле них кипел людской водоворот. «Зеленушки» и в спокойном-то состоянии с трудом понимают, что происходит вокруг – а тут, возбуждённые криками, взрывами и пальбой, они растеряли последние капли рассудка. Одни метались из стороны в сторону, вопя и заламывая руки, другие замирали в неестественных позах, поскуливая, пуская слюни. Третьи ползали на четвереньках, путаясь под ногами собратьев по несчастью.