— Дэбби, послушайте меня!
— Не сейчас, Бэньон, не сейчас! У неё было письмо, но вы не смогли её убить. А вот я смогла. Это оказалось так просто — застрелить её из револьвера, который подарил мне Стоун. И теперь ему конец. Когда о письме узнают, с ним будет покончено.
Бэньон вскочил и свободной рукой схватил пальто.
— Слушайте, Дэбби! Оставайтесь на месте, я выезжаю. Дождитесь меня, хорошо?
— Нет, Бэньон, я не могу ждать. Прощайте, мой великан, вы отнеслись ко мне по-человечески.
В трубке послышался щелчок. Отыскав номер Диэри в телефонном справочнике, Бэньон начал лихорадочно крутить диск. Ответа не было.
После некоторого колебания Бэньон позвонил домой Джерри Фарнхэму, корреспонденту «Экспресс». По голосу Бэньон определил, что Джерри крепко спал.
— Джерри, говорит Дэйв Бэньон. У меня для тебя интересная информация, может получиться толковая статья. — Он торопливо изложил суть дела.
Когда он закончил, Фарнхэм сказал:
— Я выезжаю прямо сейчас, Дэйв. — Его голос больше не казался сонным. — Мы найдем этого адвоката. Если всё соответствует действительности, правда скоро обнаружится. Спасибо.
Взяв в руки шляпу, Бэньон вышел из номера.
XVII
В девять тридцать на следующее утро адвокат Уильям Копелли вошел в кабинет директора Управления общественной безопасности, размещавшегося на четвертом этаже здания муниципалитета. Советник юстиции Копелли был сорокалетним человеком с проницательными глазами и неизменно серьезным лицом, чем напоминал школьного учителя. Он казался чуточку взволнованным и, прежде чем приступить к изложению сути дела, несколько раз прочистил горло. По пятам адвоката следовали шесть репортеров и трое фотокорреспондентов.
Рядом со столом директора стоял инспектор Кранстон. Когда он кивнул журналистам, на его губах промелькнуло легкое подобие улыбки. Полчаса назад его назначили и. о. начальника полиции Филадельфии. Так отреагировал муниципалитет на информацию о письме Диэри. Перемены носились в воздухе, газеты требовали, чтобы полицейский департамент возглавил Кранстон. Когда страсти немного улягутся, найдут благовидный предлог вернуть его на прежнее место. Крэнстон догадывался об этом, и именно по этой причине на его губах играла ироническая улыбка.
Директор Управления общественной безопасности, усталый седой человек, объявил корреспондентам о новом назначении Крэнстона. Потом он обернулся к советнику юстиции Копелли:
— По какому вопросу вы желаете меня видеть?
Открыв портфель, адвокат извлек из него листки бумаги.
— Мой покойный клиент, миссис Агнес Диэри, уполномочила меня зачитать настоящий документ в вашем присутствии, господин директор, — сказал он голосом, который крепчал с каждым произносимым словом. — Агнес Диэри застрелили сегодня ночью. Незадолго до своей гибели она выразила желание, чтобы в случае её насильственной смерти эти бумаги стали достоянием общественности. — Копелли кашлянул и передвинул узел галстука вниз, подальше от своего резко очерченного кадыка. — Документ был составлен её покойным мужем, Томасом Диэри, незадолго до того, как он покончил жизнь самоубийством. Его вдова поставила следующее условие: если по каким-либо причинам окажется невозможным зачитать эти бумаги в вашем присутствии, их следует направить в редакции всех городских газет, мэру, председателю городского совета. Поскольку вы мне предоставили такую возможность, я желаю исполнить последнюю волю миссис Диэри и зачитать заявление её покойного супруга.