Ларри остановил машину на Уолнат-стрит, перед большим многоэтажным зданием серого цвета, в котором жил Стоун. Оставив ключи в автомобиле, он велел швейцару припарковать его где-нибудь поблизости. Войдя в тихий, застланный коврами холл, Стоун, по-бычьи нагнув голову, словно увидев врага, устремился вперед. Он занимал две квартиры на верхних этажах — одну, семикомнатную, использовал для деловых целей и развлечений, другая, расположенная ниже, служила ему жильем. Владельцев дома вполне устраивало подобное распределение функций между квартирами — нижняя, как губка воду, поглощала все звуки, доносившиеся сверху во время шумных попоек. В результате от других жильцов жалоб не поступало.
Алекс, повар, а по совместительству и камердинер Стоуна, мужчина средних лет с нервной улыбкой, принял у вошедших пальто и шляпы.
— Сегодня играем в покер, — сказал ему Стоун, приглаживая свои редеющие волосы. — Выпивки достаточно?
— Вполне.
— Позаботься, чтобы был французский коньяк. Придет судья Макгроу, он ничего другого не признает. Деньги у тебя остались?
Алекс с нервной улыбкой ответил, что денег нет.
Выругавшись, Стоун протянул ему крупную банкноту.
— Можно подумать, что я кормлю армию, столько уходит денег, — пожаловался он Ларри.
На Стоуне был темно-коричневый габардиновый костюм, белая сорочка и красный галстук. Его гардероб обошелся в кругленькую сумму, но солидное брюшко и покатые плечи владельца сводили на нет старания лучших портных.
— Ладно, давай выпьем, — проворчал Стоун. Он глянул на часы, и в его заплывших жиром глазках блеснуло нетерпение. — Майк опаздывает. Мы чуть не свернули себе шею, торопясь сюда, а он, видите ли, задерживается.
— Что тебе налить? — спросил Ларри.
— Виски с водой из-под крана. Виски — двойной. Надо взбодриться. — Стоун подошел к застекленной двери на террасу и уставился вниз, на блестевшую серебром речную гладь и бесконечный поток автомобилей. Это мой город, подумал он. Стоит мне покрепче сжать кулак, и город начнет корчиться от боли. Тогда в чем же, черт побери, дело, почему такое настроение? Наверное, из-за проклятой сигары, которая нестерпимо смердит, решил он, отходя от окна. Гостиная была просторной, теплой, с мягким освещением. Её украшали дорогие кресла, кушетки, столики — лучшая мебель, которую можно было приобрести. На полу лежал изумительной красоты ковер. И хотя личности владельца в обстановке не ощущалось, Стоуну она нравилась именно такой. Идеалом жилища для него был номер-люкс в дорогом отеле. Окна его квартиры были завешены шторами, изготовленными по специальному заказу знаменитым дизайнером. По его же указанию были расписаны стены в гостиной. Одна из фресок изображала линию горизонта с силуэтами наиболее известных городских зданий, на фоне которых шеренга девиц в цилиндрах задирала обтянутые ажурными чулками ноги. Стоун потер лысеющую голову и оглядел гостиную.