— Раздевайтесь! Снимайте все!
Чтобы я — нагишом? Еще чего захотели! Но отказ, очевидно, им действует на нервы.
— Крепкий орешек, да? Тут тебя научат основным правилам…
Одна встает перед Марианной: ни дать ни взять бойцовская псина: губа вздернута, клыки оскалены.
— Я мадам Симье, старшая по корпусу.
— Послушайте, мадам Симье…
— Вы ко мне обращаетесь: «надзиратель»! И делаете, что вам говорят! Иначе придет подкрепление и вас разденут насильно, поняли?
Черт, дело плохо! Попытаемся хотя бы избежать худшего.
— Может, по крайней мере окно закроете?
— Живо разделась, догола! Учись уважать старших, детка! Ты забила насмерть старика, застрелила полицейского, ранила беременную женщину… Сидеть тебе долго, это только начало!
Незачем напоминать, я не в маразме! Марианна наконец раздевается.
— Нагнись и покашляй… Сильней!
Она не может кашлять, слишком болит плечо. Но эти и слышать ничего не хотят. Вот питбулиха надевает латексные перчатки. Что она собирается делать? Посуду мыть? Черт, не станет же она… Ну, если она думает, что… Куда это она нацелилась пальцем… Тетка поднесла руку ближе, Марианна, распрямляясь, заехала ей локтем в нос. Злобная псина оседает с разбитой мордой; другая охранница, вопя во все горло, утаскивает из комнаты окровавленную питбулиху. Удары всегда хорошо действуют. Не то что языком трепать… Вот только они возвращаются, с подкреплением. Две бабы, два мужика. Марианна успела одеться. Честь спасена. Она отступает вглубь комнаты, те осторожно приближаются. Марианна выкладывает, что та ненормальная собиралась с ней сделать. Но их это, кажется, ничуть не шокирует. Не могу же я, едва прибыв в тюрьму, начистить рожу четверым охранникам! Наверняка ведь можно договориться. Но они набросились на нее, быстро скрутили.
Тренированные, сволочи!
— За то, что ты здесь устроила, тебе добавят срок…
— О’кей, запишите на мой счет, надзиратель!
— Давай-давай, насмехайся! Скоро тебе не до смеха будет…
С чувством юмора у них здесь слабовато. Наконец ее привели прямо в камеру, без личного досмотра. Конечно, ее скорее волокли, чем сопровождали, но главное — она избежала постыдной процедуры.
Камера 26. Это число она на всю жизнь запомнит. Дверь открылась в крохотную комнатку, где-то в глубине орет телевизор. Две девицы уставились на нее, глаза величиной с блюдце. Охранники втолкнули ее внутрь и захлопнули дверь, без лишних церемоний. Никаких тебе представлений: выпутывайся сама. В камере молодая арабка с пылающим взором, огненными волосами. Девчонка из предместий, явно главарь банды. Вторая — почти что ее клон, только в очках. Марианна под впечатлением. Она вторгается на их территорию с таким чувством, будто вламывается в чужой дом. Стоит на месте, не решаясь сделать шаг.