Лоран покурил у окна. День выдался удушающе жаркий. Марианне тем не менее было холодно, судя по всему. Во всяком случае, она дрожала. Фрэнк накрыл ее еще одним одеялом.
— Ты ее слишком кутаешь, — буркнул Филипп. — От этого поднимается температура.
— Ей холодно… Она вся дрожит…
Лоран снова позвонил врачихе. Пять минут говорил с ней, потом изложил товарищам самую суть:
— Так вот: высокая температура — в порядке вещей. Если совсем зашкалит и надолго, могут начаться конвульсии. А это затронет мозг. Но можно давать ей аспирин, раз кровотечение прекратилось… Еще она сказала, что больную не следует слишком кутать.
— Ага! Вот видишь? — воскликнул Филипп. — Что я тебе говорил?
— Ладно, — проворчал Фрэнк и снял одеяло. — Это все?
— Ну да, все.
Они заставили Марианну проглотить таблетку аспирина и вновь предались своим молчаливым размышлениям.
Марианна вскоре очнулась. Заметалась, начала бредить. Потоки слов, смешанных со стонами, чаще всего невнятных. Они уловили, разумеется, имя Даниэля среди этих речей без начала и конца. Фрэнку хотелось бы различить и собственное имя. А услышав имя Клариссы, он стал белее белого. Атмосфера становилась все более удушающей. Открытое окно не помогало.
— Думаешь, она очнется? — прошептал Филипп.
— Думаю, она очень страдает, — ответил Фрэнк.
Внезапно Марианна заговорила громче. Вцепилась в простыни, пролила несколько жгучих слезинок. И позвала. Изо всех сил. Срываясь на крик, зовя на помощь голосом, дрожащим от страха.
Меньше всего они ожидали услышать, кого она звала.
Маму.
* * *
Лоран с Филиппом поехали купить каких-нибудь плюшек в соседней пекарне. Хороший предлог, чтобы немного проветриться. Хотя бы на час отрешиться от жалобных стонов Марианны: температура у нее спала, но она продолжала бредить. Только Фрэнк, верный страж, оставался с ней. Удобно устроился в кресле рядом с кроватью. Ласкал ее взглядом, беспрерывно, неустанно. Ибо находил ее красивой даже в страдании. Особенно в страдании. Но в этом он бы признаваться не стал.
Мысли его блуждали свободно. Возвращались в прошлое…
…Их первая встреча в комнате для свиданий, куда ее ввели в наручниках. Будто граната разорвалась у него внутри. Нечто невиданное.
Потом он вспомнил начало всей истории…
…Холодный апрельский день. Четвертое число, если быть точным. Вряд ли он когда-нибудь этот день забудет. День, когда советник Эрманн позвонил ему на сотовый.
Это срочно, Фрэнк. Мне нужно встретиться с вами. Нет, не в бюро… в уединенном месте… Да, в парке Делатр, превосходно… Через час…
Не каждый день к тебе лично обращается такой человек, правая рука министра. Фрэнк надевает плащ, спускается в гараж, покидает здание DST