Вдруг Марианна почувствовала, что на нее пристально смотрят, грубо нарушая течение ее внутреннего монолога. Три девицы свирепо взирали на нее. Марианна сразу все поняла. Одна из них — смотрящая. Главная над заключенными. Правящая этим народцем заблудших овечек. Волк в овечьем стаде для одних, гуру для других. Как и у мужчин, у женщин тоже есть главари.
Белая женщина средиземноморского типа, лет тридцати пяти, росла явно не в тепличных условиях. Выше ростом, чем Марианна, немного сутулая. Мужеподобная. Взгляд жесткий, полный боли. И ненависти. Но сейчас она смотрит с вызовом: видит в Марианне соперницу. Разглядывает с ног до головы, примеривается. Прикидывает, есть ли шанс ее положить на лопатки, боится утратить престол. Марианне известны правила. Она встает, начиная первый раунд:
— Ты — Марианна де Гревиль, ведь так?
— Верно. А ты кто такая?
Две другие что-то залопотали.
— Знаешь, как меня зовут?
— Я очень долго ни с кем не общалась… так что нет, не имею чести тебя знать.
— Меня зовут Джованна.
— Красивое имя! — съязвила Марианна.
— Дай-ка мне сигаретку.
Марианна стиснула зубы. Ничего не давать. Ни малейшей слабины.
— Не дам, — ответила она без затей.
Джованна раскрыла ладонь, в которой сверкнуло лезвие.
— Я сказала — дай сигаретку.
— А я сказала — не дам. Ты глухая?
Рядом прошла Дельбек, Джованна спрятала ножик, но продолжала наседать:
— Думаешь, ты круче всех, Марианна? Думаешь, тебе все можно, раз ты завалила копа?
И пальцем ее не трогать. Стоять глазом не моргнув.
— Кто тебе это наплел, Джованна?
— Не в твоих интересах залупаться, вот тебе мой совет…
— У меня и в мыслях не было. Просто хотела погреться на весеннем солнышке!
— Так-то лучше. Будешь умницей, может, получишь право со мной говорить!
— О! Великая честь — служить тебе верой и правдой!
— Ты надо мной смеешься?
— Догадалась? Значит, ты не такая уж дебилка, Джованна…
— Вот погоди: станем подниматься, я тебе устрою праздник!
— Ты ничего не устроишь! — отрезала Марианна. — Мне не нужны склоки! С меня только что сняли наручники, я не хочу, чтобы их снова надели… Не беспокойся, я не намерена тебя затмить. Властвовать над кем-то — не в моем вкусе! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, о’кей? Но если ты настаиваешь, если в самом деле хочешь трепки, это плохо кончится для обеих. Ты просто помрешь, а меня посадят в карцер и потом запихнут в тюрьму еще гнуснее этой. Усекла?
— Слыхали, девочки? — Джованна озиралась по сторонам, явно обескураженная.
— Да за кого она себя принимает?
Это сказала арабка, громко хлюпающая жевательной резинкой. Марианне вдруг захотелось шаролезского бифштекса с кровью. Непонятно почему.