− Сейчас вы думаете иначе?
− Нет, но… Может, я всё же была не права. Просто я не воспринимала Настю как… кандидатку на роль жены. Это… мои заморочки матери. Не обращайте внимание. Мне намекнул один человек, что я просто ревновала её. Игорь сильно любил эту девушку.
− Любовь — это прекрасное чувство. — Егерев выдал банальность, в которую сам не слишком верил. Но это были его проблемы. А Игорь Стариков свою Настю любил. Майор видел огромную боль в глазах парня, когда тот был на опознании. — И Анастасия Дёмина, и ваш сын имели престижные места работы, гарантировавшие большой шанс на карьерный рост. Наши коллеги в столице навели справки. Оказалось, что первой резко уволилась Дёмина, за ней, где-то через две недели, уехал и Игорь. Этому должна быть хотя бы одна весомая причина. Лариса Дмитриевна, постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь, что поможет нам понять мотив их поступка. Мне и моим коллегам кажется, что это важно.
− Знаете, майор, они большую часть времени проживали в нашей городской квартире и лишь изредка навещали меня в загородном доме. Я иногда ловила обрывки их личных разговоров. — Старикова замолчала, явно пытаясь вспомнить. Её брови были нахмурены, взгляд сосредоточен. Вдруг она закусила на миг идеально подкрашенную губу, покачала головой и вздохнула. Потом произнесла: − Я несколько раз слышала, как незадолго до внезапного отъезда Насти, она и Игорь упоминали некоего Ланса. Кажется, её бывшего парня. Он погиб несколько месяцев назад и, если не ошибаюсь, проживал в вашем городе.
− Вы предполагаете, что у невесты вашего сына продолжались какие-то отношения с другим мужчиной? — Каминский произнёс свои слова спокойным тоном, тем не менее заставив Старикову едва ли не подпрыгнуть. Она резко повернулась и вздрогнула. Егерев поспешил представить их друг другу.
− Не волнуйтесь, Лариса Дмитриевна. Это мой коллега Ян Каминский. У него дурацкая привычка внезапно появляться, − Егерев говорил добродушным тоном, но Старикова почему-то не отводила испуганных глаз от Каминского, который в отличие от неё сохранял полную невозмутимость. Он подхватил стул и сел напротив, вперив внимательный взгляд в лицо побледневшей женщины.
− Простите, что испугал. Честное слово, что ненамеренно. — Каминский мягко улыбнулся, но майор чётко уловил в его тоне насмешку. Его это разозлило. Этот тип разговаривал со свидетельницей, словно она была Мезенцевым или Эдиком. У неё в палате рядом лежал сын в коме, ей было тяжело, а этот… Егерев мысленно скрипнул зубами, свернул шею Каминскому и заодно стукнул его головой о стену. Яркие картинки убойной фантазии немного успокоили его, позволив продолжить опрос.