− Вероятно, приглашение было либо приватным, либо кто-то предпочёл умолчать. — Мезенцев понимающе кивнул. Тихонько тренькнул телефон, сообщая о получении сообщения, и Михаил Сергеевич хмуро глянул на Каминского. Тот быстро спрятал телефон в карман и поднял руку, привлекая внимание. — Спасибо, лейтенант. Дальше?
− Прошу прощения, но можно выскажусь я?
− Спешите, господин профайлер?
− Да. Семейные обстоятельства. Простите.
− Все мы люди, Каминский. Говорите.
− Исходя из прочитанных мною материалов следствия и личных наработок, я набросал первичный психологический портрет преступников. И я должен признаться, чем больше погружался в дело, тем больше убеждался, что мнение майора Егерева более верно. Работает не один человек, а группа. Небольшая, человека три. Они, скорее всего, давно знакомы. Общие интересы, общее прошлое, которое вызывает у них доверие друг к другу. Все жертвы разные как по внешности, так и по социальному положению. Я могу предположить, что их выбирают по очереди, исходя из собственных вкусов. Убивает, вероятно, как раз тот, кто выбирает жертву. Николай Иванович, кстати, согласен со мной, ведь так?
− Абсолютно, Ян. Удары нанесены тремя разными людьми. В своих отчётах я указывал это.
− Версию майора мы приняли в работу, − вынужденно признал Мезенцев.
− Судя по той наглости, с которой работают преступники, они не питают к правоохранительным органам каких-либо сильных чувств. Не боятся наказания, слишком уверены в себе. Сегодняшняя жертва подтвердила мои предположения. Эксклюзивный, весьма дорогой парфюм, чей остаточный запах был на волосах, говорит о том, что убийца финансово более чем обеспечен. Думаю, что его сообщники также не имеют проблем с деньгами. Они привыкли к безнаказанности, к наглому отношению к другим людям. Они выбирают жертв, как игрушки в магазине. Насилуют в своё удовольствие, потом убивают и… продолжают играть уже с нами.
− Простите, что прерываю, Ян, но не могу дождаться своей очереди. — Николай Иванович смущённо усмехнулся. — Это действительно игры, жестокие игры. Жертв связывают либо верёвками, либо сковывают наручниками. Об этом говорят следы на лодыжках и запястьях. На некоторых есть следы плетей. Лица никогда не трогают, в крови жертв нет одурманивающих препаратов.
− Думаю, что убийцам нравится понимать, что жертва чувствует всё, что с ней происходит.
− Да, Ян. Полностью согласен. И есть ещё один нюанс, который меня сильно беспокоит. Я думаю… − Николай Иванович надолго замолчал, словно не мог решиться произнести вслух то, что его беспокоило. Мезенцев покашлял, подгоняя эксперта. — Д-да. В общем… Я думаю, что убийцам помогает профессиональный эксперт. Либо кто-то из них прекрасно разбирается в криминалистике. Вот.