— Я? — лицо Неадориса было очень серьёзным, глаза смотрели в упор на меня.
— С чего ты взял, Неа? Я же вижу это в первый раз…
— Ну хорошо. Скажу прямо: я знаю, что Нори умер.
— Как давно? — не было смысла молчать. Где-то я спалился, а что в таком случае делать, я не знаю. Крепче сжав рукояти саи, я осознал, что не хочу причинять боль Неа. Я начал воспринимать его как родного брата, даже не заметив, когда это случилось. Не как младший брат старшего, а как ровесника. Неа успокаивающе поднял руки.
— Не бойся, я не враг. Я понял это несколько недель назад, ведь несмотря на то что я очень любил малыша, всегда понимал, что он слабый, романтичный и наивный. Ты совсем другой. Слишком взрослый взгляд, сильный и твёрдый характер, странные навыки и умения.
— И когда же ты успел это узнать? — тихо спросил я. Неа снова улыбнулся.
— Я иногда заглядывал в библиотеку. Вы со старым интриганом были слишком увлечены, чтобы смотреть по сторонам.
— Что ты будешь делать? Сдашь меня куда-нибудь?
— Нет. Что бы ни случилось раньше — это воля богов, вероятно. Не мне решать за них. Они забрали Нори, но дали нам тебя. Значит, так нужно! И, знаешь, что странно?
— Что?
— У меня чувство, что я знаю тебя давно! Очень давно. Мне легко с тобой так, как никогда не было с Нори. Словно ты действительно мой брат.
— Странно то, что я чувствую то же самое, — усмехнулся я. — А знаешь, что, Неа? У меня в мире есть замечательный обычай. Кровное братство, — я легко и быстро сделал на ладони небольшой порез и протянул руку Неа.
— Что дальше? — спросил он.
— Полосни по своей ладони и приложи к моей. Наша кровь смешается, и мы станем кровными братьями. Я знаю, что вы с Нори и так родные, но это, скорее, символ. У нас кровное братство многое символизирует: помощь, дружбу, самопожертвование и ещё очень многое.
В ответ Неа достал кинжал, полоснул себе ладонь и после пожал мою руку. Просто и надёжно, как весь он. Даже его имя переводилось как «Верный долгу». Во всём и всегда.
Теперь я действительно чувствовал себя одним из Аронаров. Оказалось, мне это было необходимо.
— Спасибо, граф Неадорис кан Аронар. Я всегда буду верен вашей семье как своей. Моя кровь, моя жизнь, моя помощь — всегда ваши!
— Моя кровь, моя жизнь, моя помощь — всегда твои, Арианнорис кан Аронар. Отныне и навсегда! А Таргориусу я уши надеру, невзирая на возраст! Почему он промолчал?
— Из-за вашего с Нори отца. После его гибели графиня еле-еле держалась. Сообщить ей о потере сына было бы слишком жестоко.
— Может быть, вы были и правы. Но мне-то вы могли признаться?