Алена же благополучно завершила практику. Юлиан Григорьевич написал ей велеречивую характеристику, отмечавшую природное чувство стиля будущего специалиста, ей предстояла защита, потом последние каникулы.
В конце сентября я возвратился из Крыма, шли долгие дожди, иногда вперемежку со снегом, слишком ранним и потому обидным, деревья облетели в несколько ночей, отпуск, и без того не очень-то удавшийся, представлялся уже событием давних лет. Однажды вечером я вышел от приятеля, он жил почти напротив театра, там начинался разъезд. Я раскрыл зонт и остановился на краю тротуара над широким и быстрым дождевым потоком. Светлый автомобиль «Жигули», весь в каплях дождя, дрожащих и сверкающих, проплывал мимо меня. Встречные фары высветили на мгновение салон, рядом с водителем сидела Алена, улыбающаяся, с кукольно-яркими, по моде, губами, с блестящими, как будто бы даже немного хмельными глазами. Она что-то говорила все время, забавное и веселое вероятно, и мужчина за рулем слушал ее с выражением ласковой и усталой иронии, так свойственной бывалым автомобилистам. Вся эта картина удачного светского выезда показалась мне столь вызывающе неожиданной, столь не похожа она была на зрелище покорной и смущенной практикантки, что я так и застыл на месте. Ненужная привычка во всяком событии видеть потаенный символический смысл. Вредная привычка. Автомобиль между тем в одно мгновение нарастил скорость, водитель решительно начинал обгон, из-под шелестящих колес с силой вырвалась тугая струя воды и окатила меня с головы до ног.
Спустя некоторое время Алена вновь появилась в нашем институте, теперь уже как равноправный член коллектива, мы встречались на заседаниях, конференциях или просто в буфете, отношения у вас сложились самые корректные. Даже больше, я вскоре понял, что Алена всячески отделяет себя нынешнюю, деловую, уверенную в себе сотрудницу, от взбалмошной и наивной практикантки прежней поры. Отделяет и просит не путать. Что было, то было. Мне стало немного обидно, как будто бы кто-то посягнул на некую мою несомненную привилегию, которой я великодушно пренебрегал, но которую привык считать своим не подлежащим пересмотру правом. Иногда, спускаясь вечером по институтской лестнице, я живо представлял себе, что Алена, может быть, ждет меня сейчас за углом, как наверняка бы ждал ее я, будь я на ее месте. Но нет, за углом торговали сигаретами и цветами, это был прелестный уголок для свиданий и ожиданий, замаскированных под случайное совпадение обстоятельств.
Отныне же в этом не оставалось никаких сомнений. Извольте пожаловать на церемонию бракосочетания и все такое прочее.