— Я уже думала об этом, — уныло согласилась Алиса.
— А это усложняет ситуацию.
— Да, не упрощает. Но вы нам верите?
— Я верю вам, миссис Кэмбер. Однако, можем ли мы чувствовать себя в безопасности? Ведь остается вероятность, что полиция выйдет на вас, или вашего мужа, или мою лодочную станцию.
— Если они выйдут на вас, — сказала Алиса, — мы оба покажем под присягой, что украли вашу лодку. Тогда вас ни в чем не смогут обвинить.
Маллигэн печально покачал головой:
— Остается рассчитывать только на Бога. Миссис Кэмбер, вы хорошая, умная женщина, но как-то уж слишком легко полагаете, что в полиции работают одни тупицы. Ваши уловки не помогут, ради меня вам не стоит становиться клятвопреступниками. Если даже жена Монтеца не проболтается, остается другая опасность — отпечатки пальцев. Их, наверное, тысячи по всей яхте.
— Там нет отпечатков пальцев, — сказал я. — Прежде чем уйти с яхты, я удалил их полотенцем.
Оба уставились на меня с изумлением, а лицо Алисы приняло выражение, которого я раньше не видел.
Я не пытался интерпретировать его. Тем не менее оно несколько улучшило мое настроение.
— Ладно, — согласился Маллиган. — Мне следовало бы провериться у психиатра, но придется идти с вами до конца. Лодку, Кэмбер, мы поставим сегодня куда-нибудь подальше и как следует вымоем. Я отвезу вас домой, а потом избавлюсь от машины Шлакмана.
— Каким образом?
— Это моя забота.
— А что дальше?
— Будем ждать, посмотрим, как развернутся события.
У нас ушло около часа на то, чтобы вымыть лодку, вытащить её из реки и поставить на козлы, предназначенные для хранения лодок в межсезонье. Мы покрыли её специальной зимней смазкой. Я помог Маллигэну разобрать мотор Джонсона и поместить его в емкость с промывочной жидкостью. К этому времени я чувствовал себя настолько усталым, что едва держался на ногах. Когда Маллигэн отвозил нас домой, я уснул в его машине.
Трудно передать словами мои ощущения, когда я стоял у входа в дом. Мне казалось, что я отсутствовал несколько месяцев, и радость возвращения домой наполнила мои глаза слезами. Затем мне почудилось, что я вообще не отлучался из дома и что все произошедшие события были дурным сном. Это чувство было настолько устойчивым, настолько сильным, что я с трудом отогнал его от себя.
Алиса отнесла Полли в дом, а меня остановил на пороге Маллигэн:
— Кэмбер, давай попрощаемся.
Мы пожали друг другу руки.
— Ты понимаешь, конечно, Кэмбер, что больше у меня на станции тебе появляться нельзя. Никогда. Ни тебе, ни твоей жене.
В знак согласия я наклонил голову.
— И знаешь почему?