Осознав, что он полностью сорвал с нее одежду, женщина стала закрываться руками и попыталась отползти, но он не позволил ей. Он и сам был нагим, и это пугало ее больше, чем его сила и жадная страсть, потому что люди почитают полное обнажение тела за оскорбление богов. Но промельк стыдливости угас тут же, стоило ему сжать ее груди с затвердевшими темными сосками и раздвинуть ее бедра коленом.
Насытившись, Нарака вытянулся на ложе рядом с женщиной, впавшей в зыбкое забытье.
* * *
Поле годилось для битвы. С одной стороны тянулась гряда невысоких холмов, поросших выгоревшей травой, с другой — начинался редкий лес, позади была река. А впереди — стены города, и перед ними волновалось живое море — не менее акшаухини[15] войска.
Едва Сурья взошел на небо, как войско расступилось и явились посланцы.
Их привели к шатру Сатьябхамы. Она вышла им навстречу, но трое посланцев, среди которых ее зоркие глаза разглядели асура, торопливо приветствовав ее, заозирались по сторонам. Сатьябхама зло усмехнулась. Они видели только женщину и ее охрану.
— Кого вы ждете? — спросила она.
— Мы посланы к царю, ведущему это войско, о дэви, — осторожно сказал самый старший, благообразного вида, с сединой в бороде.
— Это мое войско, — с наслаждением сказала Сатьябхама. — Я — Сатьябхама, дочь Сатраджита, царица Двараки. Ступайте к вашему царю и скажите ему, что если он не освободит всех женщин, которых он захватил в окрестных землях и обратил в рабство, если он не вернет с почтением и раскаянием серьги праматери Адити, если не возместит ущерб — я положу конец его никчемной, слишком долгой жизни!
— О дэви, — вкрадчиво начал благообразный. — Да будет тебе известно, что мать великого Наркасура, сама Бхуми-дэви, испросила для него дар у господа Вишну, и дар этот заключается в том, что Наракасур может умереть лишь по воле своей матери, от руки своего отца.
— Когда настает час смерти творящего адхарму, — сказала Сатьябхама, — тогда исполняются все условия. Наракасур превысил меру терпения! Разве не слышит он, как стонет земля его царства?
Асур открыл было рот, но Сатьябхама подняла руку, прерывая его.
— Я не стану вас слушать. Идите и передайте Наракасуру то, что я сказала.
— Она оскорбила нас! — воскликнул Шанкар, едва посланцы удалились на достаточное расстояние от войска Двараки. — Я велю наказать моих лазутчиков — они доложили, что войско ведет сам Васудева!
— Ты смотрел только на нее, о сенапати? — спросил Анкхор. — Зря. Тот человек, одетый как колесничий, что стоял за ее спиной — это и есть Васудева Кришна. Тут какая-то хитрость!