Ночью она слышала флейту. Кости женщины из гробницы залили консервантом и бережно переложили в термоконтейнер. Кейт иногда стояла рядом с ним, представляя, что внутри, словно принцесса в хрустальном гробу, спит женщина с флейтой, ожидая своего Имрелле.
В гробницах нашли титановые пластины с письменами, катушки тонких и узких металлических ленточек. Это были программы управления этеронефами. Записи на катушках не сохранились, но пластины удалось прочитать. Статья профессора Стоуна вышла в зимнем номере «Древностей Марса». И произвела сенсацию. Даже далекие от археологии люди говорили об этой статье, узнав о ней из новостей. О том, что марсиане — вовсе не марсиане, они пришли на Марс с планеты, которую земляне условно называют Фаэтон. С погибшей планеты, превратившейся в пояс астероидов.
Кейт знала, как они называли свою родину, она даже могла произнести это вслух — Айунэла, Айу-у-у — как посвист ветра над вскрытыми гробницами, как зов над равнинами Агвиранеи, равнинами Битвы.
Сразу три международных фонда профинансировали экспедицию Стоуна на астероиды. Номер 787 был вторым в списке. Кейт удалось записаться в экспедицию. Личных вещей у нее не было — только стопка альбомов и пачка карандашей.
Майкл тоже был в этой экспедиции. Конечно же, он первым делом сходил на пятачок, на котором садились когда-то старые корабли. Где-то здесь умер Леонард Сэйл, здесь сошли с ума двое, пытавшиеся его спасти. Никто и никогда не находился на астероиде 787 больше нескольких часов, никто не хотел проверять легенду о ветре и голосах Армагеддона.
— Ерунда, — сказал профессор Стоун. — За работу, господа археологи, у нас мало времени.
В первый же день они наткнулись на поле битвы.
«Аахх!» — сказал ветер с равнин Агвиранеи, ветер Менгедди.
Кейт рисовала. Воины в круглых шлемах кричали славу Тилле и Раталару, солдаты Иорра умирали молча. На альбомном листе воин в круглом шлеме останавливал своим телом трехрогую машину, похожую одновременно на жука и на трицератопса. То, что было дальше, она рисовать не стала — рог из темного металла пронзил воина насквозь, а потом по нему пробежали молнии, полыхнуло — и лохмотья спекшейся плоти опали наземь, вместе со шлемом и кирасой.
«Кто ты?» — спросил ее чужой голос, лишенный дыхания и живого тепла, бесплотный голос бессмертного.
— Я ищу Имрелле, — сказала она. — Талла зовет его.
Тилле рассмеялся, и Иорр вторил ему:
«Талла. Трусиха Талла!»
«Она отказалась! — выкрикнул бесплотный голос. — Она отвергла!»
«Она умерла!»
«Но вы здесь! И мы обретем плоть!»
Кейт словно раздвоилась. Одной частью она боялась — это был тот страх, который убил Леонарда Сэйла. Другой же частью она смотрела в бездну, в которой Раталар еще стоял, и Тилле смеялся, идя против ветра.