— В послужильцы?
— А сколько бы за нас дали? Рублев семь али восемь? Их на мерина тебе не хватило бы. На меренке же или меренце выезжать не моги. Не примут.
— Ясно, — мрачно произнес Андрейка и замолчал.
Устинка и Егорка тоже молчали. Ждали, что их хозяин надумает. В иной ситуации может быть уже и напали, дабы секрета их не выдал. Но отрока они уважали, почитая ведуном. Поэтому с каким — то чувством гнетущей обреченности просто ждали, как судьбу он их решит.
— Каким оружием вы при татьбе пользовались?
— Вестимо каким, — усмехнулся Егорка, — дубинкой. Другого там нема.
— А как же топоры, вилы и так далее?
— Мало у кого они есть. Сабли же токмо у атаманов, да и то, — махнул он рукой. — Баловство это. Дубина она как — то сподручнее. От нее ни шуба, ни кольчуга не спасает. Ежели от всей души приложиться.
— Поместные дворяне, как вы сами сказывали, посекли вас походя. И дубины не помогли.
— Так есть. Но у них — то в руках сабли да луки. И они верхом на конях. С такими не так — то и просто совладать. Они же гады постоянно шевелятся. Пока замахнешься — глядь, а и нету их там более.
— Шутки шутите?
— Сам же разумеешь, что тати сила невеликая супротив поместных дворян.
— Разумею, — кивнул Андрейка. — Ладно. То дело прошлое. Грабили и грабили. От голода же, а не на потеху своей черной души. А вот дальше с вами делать — вопрос.
— А что делать? — удивился Устинка.
— Ты слово дал. — нахмурился Егорка и как — то весь подобрался. — И крест на том целовал. Что по лету волю нам дашь и по пять рублей.
— Дал. И в том я тверд. — согласился Андрейка. — Но так вы же не уйдете никуда.
— Да куда нам идти? — усмехнулся Устинка, хотя смотрел с прищуром и явно не это хотел бы сказать, если на чистоту.
— Вот я и думаю, что с вами дальше делать. Ежели вы два лета и зиму татьбой промышляли, то чему — то в том деле научились.
— Неужто ты и сам, хозяин, за татьбу решил взяться?
— Она мне ни к чему. А вот то, что вы дубинками махали — дело хорошее.
— Чем же оно хорошо?
— По первой мне надобно с кем — то сабелькой баловаться. Понятно — не настоящей. Надо будет из палки крепкой сделать ее для забав. А вы меня станете дубинками охаживать. Или копьями тыкать. Понятное дело — понарошку. Но все же это дело. Особенно, если вместе и с двух сторон наседать станете.
— А потом?
— А потом мне послужильцы понадобятся. Прийти по весне с двумя пешими боевыми холопами — всяко лучше, чем с обычными слугами. После верстки же я вас освобожу, и вы уже обычными послужильцами при мне будете.
Снова помолчали.
— Ну так что? Люба вам такая судьба?