— Каким же образом раскрытие ваших же страшных секретов может защитить вас — главного режиссера и исполнителя?
— Это же так просто! Все те, кто живет под страхом разоблачений и поэтому мечтает о моей гибели, будут сами разоблачены. И, соответственно, моя смерть станет им уже не нужна. У них останется одна-единственная проблема — спасти свою жизнь, свои миллиарды, любым способом раствориться, исчезнуть. Им будет не до меня.
— А поверят ли?
— Те, кто знают, услышав знакомые детали и подробности, которые расскажете вы, поверят. Поверят в то, что я вдруг заговорил и подтвердил свои слова аудиозаписями, документами, фактами. Сейчас этих людей осталось на планете, может быть, человек сорок-пятьдесят. Именно они все поймут и поверят. Для них, для этих нескольких десятков и должна быть написана ваша книга, которая станет самых громким разоблачением века.
А остальные двести-триста миллионов ваших будущих читателей наверняка будут в чем-то сомневаться, не верить, спорить. Но даже при этом возможном неверии они равно увидят в вас самого великого журналиста нашего времени и кинутся раскупать гигантские тиражи. Уотергейт покажется детской игрушкой. Вы понимаете?
— Понимаю. И вы считаете, что поиски прекратятся?
— Да, я перестану быть для них опасным, рассказав обо всем, что, по их мнению, я знал и в чем участвовал. Разумеется, это будет далеко не все. Но и того вполне достаточно для того, чтобы я перестал представлять смертельную опасность. Вы должны понимать, что после выхода вашей книги некоторым очень влиятельным людям, до сих пор делающим большую политику, придется уйти в отставку. А кому-то останется только побег или пуля в висок. Вам не страшно?
— Работа у меня такая, — улыбнулся Малин. — А как же спецслужбы, которые должны будут возбудить уголовные дела и начать расследования? Они ведь теперь будут знать, кого им искать!
— Не смешите меня, Макс. Они будут разоблачать в первую очередь вас, объявив фантазером и искателем дешевых сенсаций. Или, в крайнем случае, найдут труп какого-нибудь старичка и выдадут его за самого страшного преступника всех времен — то есть за меня. Вы готовы?
— Я долго шел к вам и слишком многое потерял на этой дороге. Поэтому назад пути для меня нет. И еще один немаловажный момент — ведь я все еще жив только благодаря будущей книге.
— Думаю, что так, — улыбнулся Серджио, — но хватит о грустном. Пойдемте дальше, я вам покажу свой информационный центр, чтобы вы убедились в уровне моего доверия.
Они вышли в длинный коридор, стеклянные стены которого открывали удивительную панораму тропического леса, за которым виднелся высокий забор и посверкивающие красными лучиками датчики движения. Коридор упирался в глухую металлическую стену, над которой глаз видеокамеры недружелюбно смотрел на пришедших. Алекс поднял левую руку и дотронулся до темного прямоугольника у самого окна, стена, оказавшись бронированной дверью, медленно разъехалась в стороны, и они вошли в большое помещение, разделенное офисными перегородками.