А медвежонок бросился преследовать какую-то даму в длинном декольтированном платье — ему не понравилась она своим запахом. И дама забралась на подоконник, вцепилась в портьеру и так истошно визжала, что медвежонок на мгновение остановился и стал слушать этот редкостный визг.
Тогда загремел барин:
— Марфа! Где ты? Убери его!
Появилась Марфа, маленький медвежонок сразу успокоился и попробовал пойти ей навстречу, но упал. И Марфа, взяв его на руки — медвежонок обнял ее за шею, — ушла в полной тишине, обходя опрокинутые стулья и замерших гостей.
Скоро маленький медвежонок лежал на своей подстилке, порывисто дышал, и все плыло у него перед глазами, чередуясь без всякой связи: полузабытый родной лес, берлога, где он так счастливо жил с мамой, с братом и сестрою, доброе лицо Марфы, залитый светом зал и гости, свора веселых гончих, толстая потная рожа… Он засыпал и очень смутно слышал, как Марфа причитала сквозь слезы:
— Что же они с тобой наделали, сиротинушка моя! Что же теперь будет-то?
Он уже совсем не слышал, как вошел барин, и в тесной комнатке начался разговор:
— Не виноватый он ни в чем!
— Молчи, дура!
— Не наказывайте его. Лучше меня, старую.
— Придумала — тебя! И его не буду, не дрожи. Молодец! Здорово он Вязову съездил. Поделом! Каков скотина? Говорил, что его борзые англицкой породы, а мои без роду, без племени. Поделом наш шельмец его отделал. Утром молока ему горячего. Позабавил гостей дорогих! — И он ушел, хохоча.
Марфа крестилась на темный угол и шептала:
— Пронесло, пронесло! Слава тебе, господи!
А маленький медвежонок тяжело спал на своей подстилке, и сон его был полон кромешной тьмы…
Шли дни, недели. По утрам земля встречала медвежонка седой от инея, и хрупкий узорчатый ледок затягивал лужицы; старый сад был весь белый, неподвижный, негреющее солнце путалось в его ветках и красило розовым и землю, и макушки деревьев, и крыши барских служб, и поля, что, притихшие, лежали за стынущей темной рекой. В такие утра особенно громко лаяли собаки в деревне, ребячьи голоса летели далеко, и, казалось, во всем мире слышен тягучий звон колокола из церкви с почерневшими куполами. Было холодно, морозно; в барском доме, в деревне топили печи — воздух пах березовым дымком.
Однажды медвежонок вышел на утреннюю прогулку и замер от неожиданности. Все было бело вокруг: дорожки сада, крыши, поля и даже статуи по бокам подъезда закутались в белые саваны. С низкого неба большими хлопьями падал тихий снег, и особая мягкая тишина стояла над землею, та недолгая тишина, какая бывает в первый снегопад.