— Будьте добры, — вмешался шериф со своего возвышения, — ответьте на вопрос прокурора. — Слова «будьте добры» в его исполнении больше походили на рык.
Клоустон откашлялся. Чем скорее он исполнит свой долг, тем быстрее все это закончится.
— Как мне рассказали, Адольфус и Эми, сын и дочь мистера Макгрея, вышли из дома в начале вечера. Погода была хорошая, поэтому, несмотря на время, они отправились кататься верхом. Через некоторое время они спешились, чтобы дать лошадям отдохнуть, и расположились на берегу небольшого озера, которое граничит с землями их имения. Некоторое время они беседовали, пока мисс Макгрей не сообщила о своем недомогании и…
— О каком именно недомогании?
— Опять-таки я всего лишь повторяю то, что…
— О каком?
Клоустон раздраженно потер усы.
— Ее брат сказал, что она жаловалась на головную боль и одышку. Она решила вернуться до…
— Одна?
— Да.
— В какой час это было?
— Полагаю, что перед закатом.
— Вы сказали, что они вышли в начале вечера. Вы считаете, что за это время они успели бы уехать достаточно далеко, чтобы лошадям потребовался отдых, затем побеседовать — и все это до наступления заката?
— Вы когда-нибудь слышали о солнцестоянии, мистер Пратт?
Весь зал грянул хохотом, и при звуке собственного имени у прокурора непроизвольно задергался рот.
— Просто мне кажется странным, — недобрым тоном произнес он, — что юная леди решила ехать верхом одна по дикой местности, когда день уже, судя по всему, клонился к закату.
— Так ведь это были их владения. Девушка наверняка сотни раз ездила там в одиночестве.
— И она настояла, чтобы брат ее не сопровождал?
— Он только что сам об этом сказал — вы же его слышали.
— Юная леди плохо себя чувствует и отказывается от сопровождения, несмотря на подступающие сумерки. После чего впадает в неистовство и убивает двоих людей в собственном доме. Неужели такая ситуация не кажется вам подозрительной?
— Подозрительной?
— Она была в здравом рассудке, когда покинула брата, так?
— Да.
— Но спустя считаные минуты превратилась в безжалостную убийцу?
На этих словах Адольфус вскочил, впившись взглядом в прокурора. Тучный пристав, стоявший рядом, усадил парня на место. Уже не в первый раз за сегодня молодой человек терял самообладание.
Клоустон набрал воздух.
— Это исключительная перемена, но не немыслимая. Увы, устройство человеческого разума все еще загадка для нас.
Прокурор кивнул, правда, с сардонической ухмылкой.
— То есть вы признаете подозреваемую невменяемой?
— Совершенно верно. Девушка находится у меня под наблюдением.
— И когда вы поместили ее в ваше, кхм, весьма уважаемое заведение?