Теперь-то понятно.
Однако при первой встрече было не до того. Гремлин, постукивая сухим пальчиком по столу, говорил совершенно невероятные вещи. По его словам, галлюцинации Дага на самом деле представляли собой вовсе не галлюцинации: не пугайтесь, это не шизофренические заскоки, а ни больше ни меньше как прозрение будущего. Своего рода трансцензус, такой термин он в этом разговоре употребил — выход за пределы реальности, восприятие онтологических перспектив, только, конечно, не в смысле ощущения Бога или, извините за выражение, какой-нибудь там астральной галиматьи, а в смысле расширения бытия, устремлённого по вектору времени.
— Будущее вырастает из настоящего, — объяснял ему Гремлин. — Они связаны между собой тысячами животрепещущих нитей. И вполне естественно, что человеческое сознание, как бы продолжая эти нити вперёд, словно бы чуть-чуть приподнимаясь на них, может воспринимать некоторые фрагменты грядущего. Всегда существовали и существуют люди, обладающие такими способностями. Мы их называем визионерами. Или реципиентами, если выражаться скромнее. Судя по всему, вы один из тех, кто обладает подобным даром.
Помнится, при этих словах Гремлин со значением посмотрел на Дага, который, если честно, в тот момент ничего толком не соображал, и далее объяснил, что будущее обладает ещё одним важным свойством: оно многовариантно, эвентуально, то есть окончательно не определено, в нём наличествует целый спектр разных версий, как привлекательных, так и негативных, как благоприятных для нас, так и несущих в себе угрозы. Реализация этих версий зависит от конфигурации настоящего.
— Вы, наверное, слышали, что если бы Наполеон в битве при Ватерлоо не страдал насморком, то он это сражение выиграл бы. Карта Европы стала бы тогда совершенно иной. Так это или не так — не нам судить. Обратного хода история не имеет. Но суть здесь выражена абсолютно правильно: пушинка может потянуть вниз чашу весов, лёгкий поворот стрелки, и поезд, целый состав, движется совсем в другом направлении. То есть изменяя определённым образом настоящее, можно управлять будущим, получать ту его конформацию, которая нам желательна. Собственно, этим мы и занимаемся по мере сил: сканируем будущее, выявляя разные его версии, и затем пытаемся найти траектории, ведущие не к катастрофам, а к позитивным реалиям. На мой взгляд, ничего важнее этого сейчас нет. Вы же не хотите жить среди мёртвых развалин?
— А что, такие версии тоже имеются? — скрипучим голосом спросил Даг.
Он был так напряжён, что слова царапали горло крупнозернистым песком.