Продолженное настоящее (Столяров) - страница 40

Четвёртый человек, выступивший из-за спины, тоже в комбинезоне, но с грязноватой белой повязкой на рукаве, где в зелёном круге опять-таки багровеет кривовато нарисованный крест, прижимает к его запястью металлический серый цилиндр, что-то щелкает, раздается короткое злое шипение, словно пробудилась змея, в запястье, под кожей, надувается болью плотный пузырь.

Двое державших Гремлина сразу же отступают.

Можно даже сказать — отшатываются.

— Не боись, — говорит человек, который делал укол. — При внутривенном вводе он станет контагиозен часа через три, не раньше.

— Бережёного бог бережёт, — бормочет тот, что находится справа.

Человек за столом поднимается:

— Всё, идём!

Отчётливо хлопает дверь.

На деревянных ногах Гремлин огибает свой стол и валится в кресло.

Так вот что представляет собой трансцензус, думает он.

Кабинет выглядит, как всегда: чистый паркет, аккуратная этажерка со справочниками, крашеный коричневой краской, запертый сейф.

Так вот, что меня ждёт.

Интересно, это Сцилла или Харибда?

Впрочем, неважно. Значение имеет лишь то, что эта тварь готова меня сожрать.

Ну это мы — поглядим.

Гремлин дёргает на себя ящик стола и, просунув руку, нащупывает в глубине его пистолет.

По крайней мере, я знаю одно, думает он. Будущее не предопределено. Оно ещё только начинает формироваться под воздействием настоящего. И если глобальное будущее мне не подвластно, оно всё равно наступит и перекроит весь мир, то свое личное будущее, свою собственную судьбу я вполне могу определить сам.

Руки у него немного дрожат.

Чуть слышно, задыхающимися шмелями, гудят лампы дневного света под потолком.

Больше — ни звука.

По крайней мере, это я могу сделать, думает он.

Дней через пять Даг ясно осознает, что главным фактором для него теперь является время. Время — это единственное, что имеет значение. Происходит это внезапно. Однажды, около одиннадцати утра, Ортан, угрюмый, восточной внешности человек, кстати и по-русски говорящий с заметным акцентом, вдруг ни с того ни с сего начинает шлёпать ладонями по столу: правой — левой, правой — левой, поочередно, с каждым разом всё сильней и сильней. Одновременно он подёргивается всем телом, словно его корежит электрический ток, и даже часто-часто подпрыгивает вместе со стулом. Никто ничего не успевает сообразить — Ортан уже падает на пол и, как припадочный, колотится о линолеум.

— Голову придержите!.. — кричит кто-то.

Анчутка, оказавшаяся ближе всех, подсовывает под его затылок ладони. Подкладывают ещё и скомканный свитер. Ортан хрипит, задыхаясь, и выкрикивает что-то на неведомом языке: «гадрут!.. джебраил!.. физули!.. зангелан!.. кубатлы!.. шуша!.. лачин!»…