Дага более всего угнетает именно бессмысленность данного бдения. По статистике, которая не слишком обширная, но всё-таки уже есть, трансцензусы с одинаковой вероятностью возникают как в кабине, специально для того оборудованной, так и в обычном житейском пространстве. Вне кабин даже несколько чаще. Та же Агата рассказывал, что Чагу (Даг его уже не застал) пробило во время прогулки в саду. А Марго (это он видел собственными глазами) трансцензус накрыл, когда она в общей аудитории спокойно работала за компьютером. Вдруг застыла Марго, точно мраморное изваяние: одна рука на весу, другая на клавиатуре, веки напряжены, зрачки расширены, лишь пальцы мелко-мелко подёргиваются, как бы перебирая что-то невидимое.
Интересно, что первым это заметил Сонник. Вроде бы находился по обыкновению в полудреме, но вот, поди ж ты, углядел раньше других — тут же, как положено по инструкции, нажал кнопку тревоги, беззвучную, предназначенную как раз для подобных случаев, включил и осторожно пристроил перед Марго диктофон (ни единого слова, ни единого звука, произнесённого во время трансцензуса, не должно было пропасть), примчался со второго этажа Гремлин и страшным шёпотом, боясь нарушить сеанс, потребовал, чтобы очистили помещение. Марго на другой день исчезла. А когда Даг поинтересовался — куда, Агата со странной интонацией объяснила, что теперь с ней будут работать особо.
— Это как?
— Конкретные процедуры мне не известны…
Темнила что-то Агата. А чего, спрашивается, темнить? Дага через эти самые процедуры пропустили в первый же день. Ничего особенного он в них не узрел. Просто пришлось четырежды с небольшими перерывами, чтоб отдышаться, рассказывать о своём личном трансцензусе; описывать все мелочи, все подробности, отпечатавшиеся в сознании: и что он в это время почувствовал, и как выглядели улицы и дома, и не заметил ли он где-нибудь календарь или число, например в обрывке газеты, (конкретная дата этой версии будущего была бы очень важна), и не узнал ли он кого-нибудь из солдат, и про запахи (таковых не было), и вообще — вплоть до воспроизведения звука скрежетания по железу.
Всё было вполне естественно. Даг быстро понял, что фактурная и, главное, хронологическая привязка трансцензуса — прежде всего. Возьмите, например, трансцензус, обозначенный как «Тысяча дождей», объяснял ему Гремлин, прекрасный, детализированный, исключительно реалистичный материал, но непонятно, что мы из него можем извлечь. С одной стороны — глобальная засуха, заболачивание, экологическая катастрофа. С другой стороны, вот вопрос: что послужило для неё, так сказать, спусковым крючком? Можем ли мы это предотвратить? Или возьмите трансцензус «Оптимум»: Китай уже начал эксперимент с тотальным внедрением социальных рейтингов. И что? Россия действительно пойдёт тем же путём? А если пойдёт, то — каким образом и когда?