На севере для испанцев все складывалось просто ужасно, Федот Шульгин, действуя из Гаваны, при помощи индейцев, стал находить и выжигать испанские крысиные гнезда. Когда запахло жареным, тут объявились беглецы. Бывший алькальд Гаваны Хуан Понсе, со своей супругой Виолеттой, и несколькими приближенными. Хуан Понсе сразу потребовал своей немедленной эвакуации на Ямайку, для архиважного доклада своему начальству. Дон Вердуго высказал горячее желание помочь своему товарищу в этом нелегком деле. Местным испанцам пришлось пойти им на встречу.
После этого Герхард фон Розенберг оставил в захваченном городе гарнизон из тридцати человек, под командой Рудольфа Климента. Сам же немец, тряхнув мошной, раздобыл себе индейцев гребцов, пироги и прошелся вверх по реке до Санкти-Спиритуса. Там боя так же не получилось, испанцы бежали, но четверо вояк при бегстве были ранены из аркебуз, а потом добиты. После чего город был сожжен, а местные индейцы получили строжайший запрет иметь дело с испанцами. "Те, кто помогает нашим врагам, то же наши враги, а мы не боимся убирать врагов с своего пути" — сурово прояснил туземцам текущее положение дел немецкий командир. В глубь страны, на Санта-Клару, Герхард не пошел, время поджимало. А, вернувшись в Тринидат, усилил гарнизон Климента еще тремя десятками бойцов, после чего погрузился на корабли и отбыл обратно. По пути еще раз была обстреляна многострадальная Макака, с высадкой десанта на берег, и торжественным сожжением нескольких хижин, в которых по виду жили испанцы. Будем надеяться, что такого частого вразумления вполне хватит для них.
Когда Герхард вернулся, я уже жестоко страдал от безделья. Понятно, что испанцы сломлены, оттеснены в глубь острова, испытывают жуткий дефицит пороха, и вынуждены жить на подножном корму. Но до конца завоевания еще должно было пройти немало времени. Гавана, Тринидат, Барракоа, Сантьяго, Баямо нами плотно контролируются. Порт-Принца и Макака неоднократно сожжены, но смысла там держать гарнизоны я не вижу, в будущем эти города не развивались и так остались небольшими населенными пунктами. Испанцы в Санкти-Спиритусе и Санте-Кларе блокированы в глубине острова, отрезаны от побережья и от помощи, и стремительно одичают. Бродяги, воры и убийцы, переброшенные через океан, единственной добродетелью которых была бесшабашная удаль отчаявшихся людей, возвращаются в свое исходное состояние. Со всех сторон их припирают к стенке, заставляя думать только о спасении собственной жизни. Все у конкистадоров теперь хорошо- главное, что нет никакой надежды!