Рыцарь повернулся к отверстию спиной и вошел в тронный зал задом наперед. Император опешил. Царедворцы превратились в каменные изваяния. Такой дерзости не помнили в стенах владык Восточной Римской империи. Но когда тамплиер подошел к трону, один из львов встал, повернулся к рыцарю и зарычал.
Рыцарь, рассказывали мне, не догадался, что этот лев — искусно сделанная, большая механическая игрушка, приводимая в движение скрытым под полом механизмом. Француз выхватил меч и одним ударом рассек золоченого льва…
Когда мы подошли к подножию трона, то ни сотен придворных, ни механических львов здесь уже не было. Возле императора Иоанна Палеолога стояла небольшая кучка вельмож, с интересом взирающих на нас, грешных, будто перед ними были не несчастные скитальцы, занесенные случайными бурями из далекой Колхиды, а Ясон с аргонавтами, приплывшие с Золотым Руном.
Император показался мне уставшим нервным человеком, выглядевшим значительно старше своих тридцати пяти лет. Разговаривал с ним киевлянин Даниил — он был и того же, что император, вероисповедания, и за время пребывания на Афоне поднаторел в греческом языке. Когда же Даниил замолкал, подыскивая слова, в разговор вступал Карел из Оломоуца — он недурно знал латынь, на которой Иоанн Палеолог тоже весьма хорошо изъяснялся.
Выслушав нас, Иоанн предложил нам совершить плавание на галере, которая должна была вскоре пойти в устье Дуная к городу Килин. Галера была куда надежнее парусника и мы согласились принять его предложение, хотя в душе у меня сильно заскребли кошки: все же недавняя двухмесячная Одиссея еще держала сердца наши в немалом страхе.
Однако на сей раз все обошлось благополучно. Император послал корабль за своим братом, гостившим в Венгрии, и дал для него одну из лучших своих галер. Погода нам благоприятствовала, и вскоре мы оказались далеко на севере — в Килии, маленьком городке, расположенном в устье Дуная. Из Килии я, Армен и Карел с караваном купцов пошли к Сучаве, а Даниил остался ожидать попутчиков, чтобы затем пойти в Киев.
* * *
В Сучаве путям нашим надлежало окончательно разделиться: Армен должен был идти во Львов, где, как он мне рассказывал, жило множество его соплеменников, покинувших свою родину из-за зверств завоевателей-кочевников — монголов и тюрок. Я намеревался через Польшу добраться до своих родных мест, а Карел хотел через Южную Венгрию пройти к Оломоуцу. Но и здесь нашим планам не удалось осуществиться. Я заболел, и Армен с Карелом около месяца выхаживали меня, а когда болезнь вроде бы начала отступать, мы с Арменом попросили Карела идти своим путем, а сами, спустя три дня после его ухода, наняли возницу и отправились во Львов. В дороге мне стало совсем плохо, и я ехал, не понимая, где нахожусь, и часто путая явь с бредом.