Письмо было коротким. Освальд извещал меня, что он тяжело болен, что не надеется на сей раз выкарабкаться, и просил приехать к нему. «Для меня это очень важно, — писал он. — Не откажи мне в моей последней просьбе».
Я не раздумывал ни минуты. У меня была причина поехать на свидание к Волькенштейну, даже если бы он приглашал меня в преисподню.
— Далеко это от Фобурга?
— Я ехал пятнадцать дней.
— А дальше ты куда поедешь?
— Я еду из Падуанского университета в Карлов университет.
Заметив на моем лице недоумение, почтарь сказал:
— Вы, наверное, знаете, где находится Венецианская республика? Так вот я иду оттуда, точнее, из города Падуи, который расположен чуть западнее Венеции, а цель моего путешествия — Карлов университет в Праге. Я несу письма от наших студентов, профессоров и отца-ректора в Карлов университет, а по дороге беру письма и от других людей, тех, у кого есть такая надобность. Если вы хотите написать кому-либо письмо в какой-нибудь замок или город в Богемию или другую область по дороге к Праге, я могу взять его.
Я поблагодарил школяра и попросил подробно рассказать мне о дороге от Фобурга к Гауэнштейну. Почтальон толково, и, как потом оказалось, точно объяснил мне, как лучше добраться до Гауэнштейна.
Утром он уехал в Богемию, а я, отдав распоряжения по хозяйству, стал собираться в неближний путь. Пока кузнец и тележник готовили повозку, а мажордом — дорожные сундуки с посудой, оружием и вещами, я зашел к Томашу рассказать о неожиданном визите. Старый переписчик книг внимательно выслушал меня и печально вздохнул.
— Ах, Иоганн, Иоганн, будь я чуть моложе, непременно поехал бы с тобой. Ведь у тебя на пути лежит Целлерское озеро, а на одном из его островов стоит монастырь святого Бенедикта Нурсийского, известный на всю Европу лучшей книгописной мастерской. Я всю жизнь мечтал побывать там, да и кто из скрипторов не мечтал о том же?
— Послушай, Томаш, — сказал ему я, — а что, если ты все-таки поедешь со мной? Швабское море почти на пол дороге от Фобурга к Гауэншейн. Через неделю ты будешь у братьев-бенедиктинцев, а на обратном пути я заеду за тобой, и мы вместе вернемся домой.
Томаш обещал подумать над моим предложением, и я попросил его дать мне ответ не позже сегодняшнего вечера. В сумерки я зашел к Томашу. У него, кроме все еще неподвижно лежащего Освальда, я застал только Ульриха Грайфа. Мне сразу же бросилась в глаза резкая перемена в отношениях между Грайфом и старым переписчиком. Ульрих смотрел на Томаша почти так же преданно и восхищенно, как перед этим смотрел на Освальда поваренок Тилли.